Юлия Иванова
ДРЕМУЧИЕ ДВЕРИ
Том 1
Стp. 89
Яна бежит к дому, но нет, не успеть, не добежать. Тускнеют краски, наползает туман...Сейчас переверн╠тся страница
Отвлекать билет╠ршу Клаву, чтоб Люська прорвалась на "Даму с камелиями", отвлекать сторожа, пока Люська лакомится колхозной смородиной, отвлекать учительницу, пока Люська шпаргалит... Яна попадалась. Люська - никогда. Яна считалась хулиганкой. Люська - паинькой. Яну распекали, наказывали, но она была счастлива. Это была настоящая страсть - жертвенная, самоотверженная.
Однажды у мамы пропал новенький пуховый берет. Через несколько дней они столкнулись с Люськой на улице - Люська щеголяла в мамином берете. Яна ревела, клялась, что подарила берет, прямо силой навязала, а зачем, сама не знает. Наверное, такая уж она гадкая, и пусть мама е╠ хоть год не пускает в кино, только не жалуется Люськиной матери.
Тогда мама сказала, что пусть уж Люська извинит, раз Яна такая чокнутая, но берет ей самой нужен, так что она его забирает, но поскольку так нехорошо получилось и на улице холодно, пусть Люська наденет е╠ шерстяной платок с розами и вообще возьм╠т его насовсем, а с Яной она дома поговорит.
Люська ласково щурилась на Яну из-под платка с розами, платок ей очень ш╠л. Яна плелась за мамой, готовая вынести любое наказание. Мама молча войд╠т в комнату, швырн╠т на диван пальто, злополучный берет и, притянув е╠ к себе, спросит с горьким недоумением:
-
За что ты е╠ так любишь?Этого Яна сама не знала. Это заболевание почему-то тоже назвали любовью. Конечно, она не должна была любить Люську
. Она должна была тогда любить е╠, маму. И теперь, через много лет, она уже совсем не любит Люську, и вс╠ понимает, но мамы давным-давно нет, и только Небо может что-то исправить.***
Дворовая игра в войну, в наших и фрицев. Девчонок если и принимали, то фашистами, которыми быть никто не хотел
, и устанавливали обязательную очер╠дность. Проигравшие иногда ходили "во фрицах" несколько дней подряд и от унижения порой лютовали как настоящие фашисты.Однажды Яна дослужилась до высокой чести быть партизанкой и разрушить мост, который враги соорудили через канаву. Мост состоял из старой двери и нескольких гнилых досок, охранял его Зюка, - младший Зюкин. Был ещ╠ Зюкин - старший, того звали Зюк. Им╠н их никто не знал.
Яна применила военную хитрость. Подкралась и, спрятавшись за дерево, пустила по течению кораблик из сосновой коры
, который мастерски соорудил ей знакомый дяденька. Кораблика было жалко, но игра стоила свеч. Зюка, само собой, погнался за приманкой, течение после дождя было сильное, и Яна успела завалить в канаву мост и броситься наут╠к.Обвед╠нный вокруг пальца, 3юка, к тому же не поймавший кораблик, без труда догнал партизанку, дал затрещину и взял в плен. Но, чтобы восстановить мост, надо было выпустить пленницу
- вер╠вки у Зюки не было. Поколебавшись, разъяр╠нный Зюка решил плюнуть на мост и, покрутив под носом у Яны грязным кулаком, заявил, что не отпустит, пока Яна не скажет, где их партизанский штаб. Штаб был неподал╠ку, в сарае у Катьки, но партизанка Яна, разумеется, в восторженном ужасе сказала "Никогда!" И Зюка под дулом деревянного автомата отвел ее через соседний подъезд на чердак их дома. По пути им попадались знакомые взрослые, оба чинно с ними здоровались, будто ничего не происходит - вмешивать взрослых в игру категорически не разрешалось под угрозой жестких санкций до конца детства.Колись
, в последний раз спрашиваю:Яна яростно мотнула головой
.Зюка впихнул ее на чердак
, задвинул снаружи щеколду и прорычал через дверь, что, если она передумает, пусть откроет окошко чердака - это будет условный знак, что она сдается. А то пусть сидит здесь всю жизнь.Коварный Зюка придумал так
, что она даже окно не имела права открыть. И позвать на помощь не имела права. Темнело, что-то потрескивало, шуршало, попискивало - крысы, наверное: Внизу раздавались голоса, топали по лестнице, возвращаясь с работы, потом долго и встревоженно звала ее мать. Теперь еще и влетит, если она вообще отсюда когда-нибудь выйдет: Одно твердо знала Яна - окно она не откроет никогда. Пусть ее даже съедят крысы.Было уже совсем темно
. Обливаясь слезами от страха, Яна молилась Богу бабки Ксении, чтоб Он вмешался, спас:- Сделай что-нибудь
, боженька, миленький, ведь мама за меня волнуется. Ты ей шепни, что я здесь:И чудо произошло
. Топот по лестнице, смех, дверь распахивается. Полыхнули по стенам карманные фонарики, и ворвались на чердак дети, за ними и взрослые пришли, открыли чердачное окно, и Зюка был тут же, на нее не смотрел, будто они и не сражались только что насмерть: Все пришли смотреть салют, только что объявили по радио; взят какой-то город. Двадцатью артиллерийскими залпами: Салют над Москвой был виден лишь отсюда, с чердака, и Зюка был уже совсем не враг, и другие ребята, и даже мама, пригрозившая:- Завтра в кино не пойдешь
, где ты шляешься?:- Мама обняла ее
, приподняла, чтоб лучше видно было: Кино это что, мелочи жизни, ну не пойдет. А может, завтра подобреет мама:И тут вдали за лесом вспыхнуло
, расцвело волшебно-разноцветное зарево.-
Ура-а!.. И все хором отсчитывают залпы, и восторженным хором стучат сердца: Наши взяли еще один город. Она, партизанка Яна, сегодня тоже победила, и Бог услышал ее. Мы все вместе, и Бог с нами:Остановись
, мгновенье:Май сорок пятого
, праздничный салют после парада победы. Небо то и дело взрывается ликующими неистовыми красками, и море-толпа несет, качает. Подожмешь ноги, и плыви себе. Щека Яны мокрая от чьих-то слез, поцелуев, все без разбору целуют друг друга, свои и чужие, здесь нет чужих, здесь все "наши". Щеку не вытереть - руки не поднять, так тесно.И все поют
, поют, сбиваются, путают слова, затягивают новую песню, и мама поет, кажется, громче и звонче всех, но взгляд все с той же голодной цепкостью обшаривает толпу. А вдруг? В шесть часов вечера после войны?..ПРЕДДВЕРИЕ
-
Почему уш╠л из семинарии незадолго до окончания? Ладно, давай разбер╠мся. Биографы переж╠вывают несколько версий: потерял веру в Бога, увл╠кся марксизмом, мать забрала домой из-за якобы начинающегося туберкул╠за - это версия самой Екатерины...Иосиф же вс╠ объясняет издевательским режимом и иезуитскими методами в семинарии. Ни о каком атеизме или отступничестве речи не ид╠т, АГ, и не надейся.
На вопрос немецкого писателя Эмиля Людвига, нет ли у иезуитов положительных качеств, Иосиф сердито отвечает:
-
Да, у них есть систематичность, настойчивость в работе для осуществления дурных целей. Но основной их метод - это слежка, шпионаж, залезание в душу, издевательство - что может быть в этом положительного?-
Да это же его автопортрет! - хихикнул АГ, - Нечего туману напускать. Уш╠л, потому что в Бога больше не верил, и весь сказ.-
А ты сам-то, сын тьмы, - ты знаешь, что Бог есть, "веруешь и трепещешь": Но разве это тебя спас╠т? Давай разбер╠мся. Положительный или отрицательный ответ на вопрос о вере ничего не решают - сразу возникает следующий вопрос: Об имени и сущности твоего Бога, Его учения. Наш подсудимый не верил в иезуитского бога, суть которого - мелочная слежка, издевательства, а главное - служащего кесарю и угнетателям, которых на каждой странице бичует Писание. Не защищающего униженных и угнет╠нных..."И льстили Ему устами своими, и языком своим лгали пред Ним;
Сердце же их было неправо пред Ним, и они не были верны Завету Его. /Пс. 77, 36-37/"Выкатились от жира глаза их, бродят помыслы в сердце. Над всем издеваются; злобно разглашают клевету;
говорят свысока. Поднимают к небесам уста свои, а язык их расхаживает по земле! Потому туда же обращается народ Его и пьют воду полною чашею. И говорят: "как узнает Бог?" и "есть ли ведение Вышнего? "И вот, эти нечестивые благоденствуют в веке сем, умножают богатство." /Пс. 72, 7-12/-Ведь что они искали, обыскивая вещи семинаристов?
Книжки и листовки, обличающие "жирных" и пытающиеся хоть как-то заступиться за "малых сих", которым они обязаны были служить согласно христианскому учению.И прокламации эти порой так напоминали гневные обличения из уст Господа, которыми зачитывался Иосиф!
Сосо нравилось, когда его называли Кобой
- по-турецки "Непримиримый". В его любимой книге "Отцеубийца" одна простая женщина обращается к Кобе с мольбой о заступничестве. Там так и написано: "Странно! При организованном управлении, когда начальники, диамбеги, судьи, приставы и всякие другие чиновники наводнили страну, как муравьи, и делали вид, что чинят правосудие, простая, ни в ч╠м не повинная женщина умоляла человека, совершившего убийство, защитить е╠ от несправедливости. "-
Вот свидетельство одного из воспитанников духовного училища: "В первые годы учения Сосо был очень верующим, посещал все богослужения, пел в церковном хоре. Хорошо помню, что он не только выполнял религиозные обряды, но всегда и нам напоминал об их соблюдении". /журнал "Безбожник", 1939/Мальчик, конечно, не мог разобраться во всех тонкостях православного
учения. Он полюбил Бога - заступника униженных и угнет╠нных, борца за правду, против "жирных вампиров", против лжи и насилия. И поверил в Него, ненавидящего пожирателей чужих душ и жизней.Бога, призвавшего и благословившего его, Кобу, стать Его воином.
Иосиф мечтал стать Кобой, непримиримым и бесстрашным воином против вселенского зла.
Монашеский подвиг, внутреннее делание, монотонные однообразные требы в каком-либо приходе были ему чужды, хотя он и был по натуре аскетом. "Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи..." Нет, он жаждал в корне изменить мир. Он с восторгом перечитывал:
"
Ибо дом Мой назов╠тся домом молитвы для всех народов.Стражи их слепы все и невежды;
все они немые псы, не могущие лаять, бредящие л╠жа, любящие спать.И это псы, жадные душою, не знающие сытости;
и это пастыри бессмысленные; все смотрят на свою дорогу, каждый до последнего на свою корысть.И сказал:
ПОДНИМАЙТЕ, ПОДНИМАЙТЕ, РАВНЯЙТЕ ПУТЬ, УБИРАЙТЕ ПРЕГРАДУ С ПУТИ НАРОДА МОЕГО.Я исполню слово:
мир, мир дольнему и ближнему, говорит Господь, и исцелю его.А нечестивые
- как море взволнованное, которое не может успокоиться и которого воды выбрасывают ил и грязь.Нет мира нечестивым,
- говорит Бог мой."/56, Ис. 7, 10, 11, 57, 14, 19-21/"Нет мира нечестивым"...
"Непримиримый"... Коба.-
Вот я и утверждаю, сын тьмы, что сам положительный ответ на вопрос: веришь ли ты в Бога? - ничего не означает, ибо:1.
Ты можешь верить в ложного Бога, то есть тво╠ представление об Истине вовсе Истине не соответствует.2.Или не верить в ложного бога, что уже неплохо.
3
.Верить в истинного Бога и Его учение, но учению этому не следовать, что явится сугубым грехом, ибо "Кому много дано, с того много спросится". Обратись к любому прохожему, даже к прихожанину в храме - во что ты веришь? Хорошо, если один из тысячи верующих ответит что-либо вразумительное. Большинство верит сердцем. Ну а насч╠т учения - тут до сих пор не только споры, но и войны идут. Не говоря уже о "следовании".Вот, к примеру, ид╠т война, а военнообязанные на призывной пункт не явились
. Дезертиры, под трибунал. А иные невоеннообязанные пришли добровольцами и воюют. Это как? Кто более угоден Богу?Через много лет, на полях книжки Анатоля Франса "Последние страницы", где были строчки "Верить в Бога и не верить
- разница невелика. Ибо те, которые верят в Бога, не постигают Его", Иосиф напишет: "Следовательно не знают, не видят. Его для них нет".Так что не торопись осуждать Иосифа. Пока мы лишь установили, что он уш╠л от Бога, мирящегося со злом, благословляющего зло.
Не верил он и в бога Льва Толстого, в непротивление злу насилием. На полях романа "Воскресение" он пишет: "ха-ха-ха", там, где автор утверждает, что "единственное и несомненное средство спасения от того зла, от которого страдают люди, состоит в том, чтобы люди признавали себя всегда виновными перед Богом и потому неспособными ни наказывать, ни исправлять других людей".
-
Вот уж истинно "Ха-ха-ха!" - сказал АГ, - Менты не будут какого-либо Чикатиллу ловить и сажать, а мы тем временем ему нашепчем полстраны перерезать...-
Вот видишь!-
Но разве не сам Господь сказал: "Не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щ╠ку твою, обрати к нему и другую;" /Мф. 5, 39/-
"Злому", а не "Злу". "Кто ударит ТЕБЯ", а не другого! Прощай и люби СВОИХ врагов и обидчиков, но не врагов слабого и обездоленного."Избавляйте бедного и нищего, исторгайте его от руки нечестивых."/Пс. 81, 4/ Иначе "молчанием преда╠тся Бог" ... Преда╠тся, потому что Бог не может приказать своим воинам не вступаться за обиженных. Это противоречит вписанному в сердце Закону. От такого "бога" и народ, и народные защитники уходят в атеизм и берутся за топор. Что и случилось в царской России.
"ПОДНИМАЙТЕ
, ПОДНИМАЙТЕ, РАВНЯЙТЕ ПУТЬ, УБИРАЙТЕ ПРЕГРАДУ С ПУТИ НАРОДА МОЕГО"."НАРОД МОЙ". Разве это не богочеловечество, не составляющие Замысла, грядущего Царства единого, о Котором я ему когда-то напел?
Пылкий, жаждущий истины и справедливости мальчик воспринял эти слова Господа, как приказ. Относящийся не столько к еврейскому народу, сколько к "купленным дорогой ценой" избранникам Спасителя. Борьба с Вампирией, царством кровопийц, до последнего вздоха
. Он с восторгом подчинился такому "Своему Богу", принял Его в сердце и был Ему верен до конца.Он никому не навязывал "Своего Бога", он отделил церковь от государства, но никогда не принадлежал себе, служа Его тайной Воле, истязая себя и других. Воли, которую он слышал каким-то внутренним ухом.
Одному ему слышимый Голос.
И марксизм, и революция, и личная власть никогда не были для Иосифа самоцелью
- лишь средствами исполнить Волю.-
Революция, бунт не могут быть от Бога! Ты, Позитив, говори да не заговаривайся!-
Ну, во-первых, это не только моя точка зрения, что я обязательно докажу в следующей части. А, во-вторых, я же говорю - революция была для Иосифа лишь средством. Он отступил и от революции, и от марксизма, согласно Воле.-
Ого!-Вс╠ это не противоречит Замыслу, а лишь помогает его осуществлению. Клетка, верная Целому, должна смиряться перед личными амбициями, но не смотреть спокойно, как одни клетки пожирают других, ибо это
- смерть Целого. Нужна хирургическая операция, которая осуществляется воинами Божьими по Его Воле. Я говорю о революциях."...и уразумеют все церкви, что Я есьм испытующий сердца и внутренности;
и воздам каждому из вас по делам вашим;Кто побеждает и соблюдает дела Мои до конца, тому дам власть над язычниками.
И будет пасти их жезлом железным;
как сосуды глиняные, они сокрушатся, как и Я получил власть от Отца Моего;И дам ему звезду утреннюю". /От.
2, 23, 24-28/Иосиф уш╠л из семинарии, служители которой уничтожали книжки, разоблачающие их ложь и лицемерие. Которые, как вампиры, почему-то боялись Света.
-
Ваше ведомство уже и революции устраивает! - рассердился АГ, -Будто не я нашептал Иосифу, подговорил бросить семинарию. Мол, с твоими-то способностями и умом проповедовать каким-то полуграмотным старухам в провинциальном приходе... Ну пусть в Тифлисе - предел мечтаний. Да ещ╠ когда "Русская церковь в параличе"... Не кривись, это не я, это Достоевский сказал... Будто не я подсовывал ему весь этот бред, что человек произош╠л от мартышки и вследствие этого факта должен свершить мировую пролетарскую революцию...-
А Иосиф лишь посмеивался и вспоминал, как его дружки-пролетарии дрались в пыли из-за горстки монет, брошенных какой-то шлюхой... Нет, его на мякине не провед╠шь. Он знал, что такое первородный грех, что "жертва" - лишь изнанка вампира. Потенциальный вампир, ждущий своего часа. Обожествление революции - чепуха! Она - всего лишь ступенька.Вокруг
- потенциальные оборотни. Первым был твой хозяин, АГ. Бывший Денница, светлый ангел, ставший Князем тьмы. Затем - Каин. Иуда вместе с целой толпой жителей Иерусалима, орущей сегодня "Осанна!", а завтра - "Распни!" Оборотень, вампир - в душе каждого - это Иосиф прекрасно усвоил. Твой звериный двойник с разросшимися когтями, зубами, пузом, гениталиями, которого надо ежеминутно в себе убивать и который наш╠птывает:"Не слушайся Бога
- тогда сам будешь как Бог..."Если ты не убь╠шь его в себе, его рано или поздно убь╠т Свет, ибо эти господа не выносят света. Стыдишься ты его в себе, ужасаешься ему? Вбиваешь в него осиновый кол или взращиваешь, питаешь чужой кровью
- вот вопрос вопросов. Ибо тогда он станет твоей сутью и убь╠т тебя!Рано или поздно прид╠т Свет и убь╠т тебя, ставш╠го зверем. Ибо вампир не выносит Света.
Вот во что верил подсудимый до конца дней своих. Я сам напел это ему в Третьей Песне о Главном.
-
А у меня на все твои измышления есть одна цитатка:"Там, в кругу русских рабочих
- освободителей русских народов и застрельщиков пролетарской борьбы всех стран и народов, я получил сво╠ третье боевое революционное крещение. Там, в России, под руководством Ленина, я стал одним из мастеров от революции."Это
1926 год, ответ тов. Сталина на приветствия. Это что, лицемерие? Но какой пафос... "Третье крещение"... - это ли не кощунство, отступничество?-
Ну, во-первых, речь ид╠т о "революционном крещении", это образ, пусть не очень удачный. Иосиф вообще часто употреблял слова и изречения из Писания.-
А эта его клятва выполнять "заповеди Ленина, держать в чистоте великое звание члена партии, как зеницу ока беречь единство партии, всеми силами крепить союз рабочих и крестьян, укреплять союз республик, быть верными принципам Коммунистического Интернационала"... И вообще вся эта "клятва" напоминает по форме православную церковную службу... Это что, тоже тактика?-
Разумеется. Партия - это охранники Антивампирии. Союз республик рабочих и крестьян - основа укрепления Антивампирии /так мы назов╠м бывшую "Святую Русь"/; принципы Коммунистического интернационала - красные флажки, которыми обложены волки... И во вс╠м этом - ничего враждебного Воле. А может, и прямая Воля. Клятва охраны /Иосиф выступал от е╠ имени/ новорожденного государства, противостоящего "лежащему во зле" миру. Пусть даже силами зла... А православная риторика - ну что ж, - воин Иосиф использует сво╠ оружие. Которым он лучше всего владеет.Здесь нет никакого отступничества. Повторяю, и партия, и революция, даже Интернационал для Иосифа
- лишь средства. Позволь тебе по этому поводу напомнить про жезл Моисея:"И сказал ему Господь:
что это в руке у тебя? Он отвечал: жезл.-
Господь сказал: брось его на землю. Он бросил его на землю, и жезл превратился в змея, и Моисей побежал от него.И сказал Господь Моисею:
простри руку твою и возьми его за хвост. Он прост╠р руку свою и взял его; и он стал жезлом в руке его." /Исх. 4, 2-4/Сам змей, заклятый враг человека, по Воле Божьей может стать жезлом, помогающим в пути.
"Он сойд╠т, как дождь на скошенный луг, как капли, орошающие землю.
Во дни его процвет╠т праведник, и будет обилие мира, доколе не престанет луна.
Он будет обладать от моря до моря и от реки до концов земли. Падут пред ним жители пустынь, и враги его будут лизать прах. И поклонятся ему все цари;
все народы будут служить ему.Ибо он избавит нищего, вопиющего, и угнет╠нного, у которого нет помощника.
Будет милосерд к нищему и убогому, и души убогих спас╠т.
От коварства и насилия избавит души их, и драгоценна будет кровь их перед очами его.
Будет обилие хлеба на земле, на верху гор;
плоды его будут волноваться как лес на Ливане, и в городах размножатся люди, как трава на земле.Будет имя его вовек; доколе пребывает солнце, будет передаваться имя его. И благословятся в н╠м племена;
все народы ублажат его. /Пс. 71, 6-17/* * *
Осень сорок пятого. Наш первый "Б". Латаный, штопаный, перелицованный, с холщовыми и брезентовыми сумками (редко у кого портфельчик), а в сумках чего только нет! Гильза от патронов, а то и настоящие патроны, трофейные губные гармошки, заводные лягушки, куски подсолнечного и макового жмыха
- лучшего лакомства нашего детства.Я и Люська по очереди лезем под парту мусолить огромный, твердый как камень кусище, выменянный только что на мой альбом для рисования. Учительница пения Фасоля (то ли от Фа-соль-ля, то ли оттого, что волосы надо лбом она укладывает тугой белесой фасолиной) аккомпанирует на гитаре. Пианино в школе нет, а гитара хоть и считается мещанским инструментом, зато гораздо легче баяна, с которым Фасоля не справляется, потому что она перенесла блокаду и очень ослабела.
Я не ленинградка и представляю себе блокаду чем-то вроде непосильно тяжелой бетонной плиты, которую согнувшись несет на себе наша Фасоля.
Говорят, что теперь Фасоля немного не в себе. Все свободное время она мастерит из разноцветных лоскутов и обрезков меха забавные куколки, фигурки птиц и зверей, но не на продажу
( говорят, что тогда бы Фасоля могла как сыр в масле кататься). Это бы все поняли. И все бы поняли, если б она просто дарила ребятам зверюшек. Продавала - для выгоды, дарила - из-за доброты. Вс╠ было бы понятно. Но Фасоля не была ни доброй, ни корыстной, она была не в себе - это было ясней ясного.Дважды в неделю она устраивала у себя дома сольный концерт. Надевала черное узкое платье с глубоким вырезом, туфли на высоких каблуках, тщательно причесывалась, зажигала на стареньком пианино свечи и по два-три часа играла Шопена, Чайковского, Бетховена, Моцарта... Те взрослые, кому случайно удалось ее послушать, говорили, что играет она замечательно, однако
взрослых она никогда не приглашала на эти концерты. Только нас, ребят, хотя, понятно, что уж, конечно, не Бетховен и Гайдн привлекали первоклашек, а эти самые зверюшки, которые Фасоля дарила каждому после концерта.Она даже не скрывала, что потому и гнется ночами над игрушками, чтобы заманить нас к себе.
"Они хотят научиться любить и понимать серьезную музыку, - говорила Фасоля. - А такое желание достойно вознаграждения. Я уверена,
- наступит день, когда они откажутся от этих безделушек и скажут:"Дорогая Антонина Степановна...
"Но такой день вс╠ не наступал
- кому была охота отказываться от "фасолят", когда за каждого зайца можно было получить коробку цветных карандашей, несколько стаканов семечек или кататься в парке на карусели, пока не затошнит?- Мы белые снежиночки,
Спустилися сюда,
Летим мы как пушиночки,
Холодные всегда, - тянет класс под аккомпанемент фасолиной гитары. Мы с Люськой по очереди мусолим под партой жмых.
- Синегина, я вс╠ вижу. Ну-ка, иди сюда. И ты, Новикова. Сейчас я отстучу мелодию. Т-сс, слушают все...
Тук-тук-тук, тук-тук, тук-тук-тук...
-
Ну, Синегина?Молчу, изображая интенсивную работу мысли. Люська, страдальчески морщась, просится в туалет. Класс хохочет.
-
Тс-с... Ладно, Новикова, иди. Ну, Синегина?-
"Катюша", - наобум говорю я.Ужасно хочется отпроситься вслед за Люськой, но это, разумеется, нереально.
-
Ничего похожего на "Катюшу". Кто угадал?-
"Где ж вы, очи карие"? "Варяг"? - галдит класс.- При чем тут "Варяг"? Да вы послушайте...
Тук-тук-тук, тук-тук, тук-тук-тук...
Мы молчим.
- "Николай, давай закурим", - вдруг изрекает с задней парты второгодник Седых Валька.
-
В чем дело, Седых?- Спички есть, бумаги купим
, - не унимается Валька.Мы гогочем.
-
Прекрати безобразничать, Седых.-
Так то ж вы отстучали, - обиженно басит Валька, - "Николай, давай закурим!"Класс веселится.
-
Ох, ну конечно же... Да перестаньте вы, Валя прав. Верно, есть такие слова на музыку "Барыни". Валя угадал правильно. Я отстучала русский народный танец "Барыня". Молодец, Седых!Когда Фасоля радуется, то становится какой-то прозрачно-розовой
- так бывает, когда ладонь приближаешь к лампе. Смотрит Фасоля на второгодника Вальку и вся светится. А второгодник Валька глядит на нее, а лицо его - эдакий непробиваемый для педагогов кремень - постепенно оживает, расплывается в улыбке до ушей. И, звонко щелкнув по лбу соседа своего Секачева, чтоб кончал смеяться, Валька костяшками пальцев сам что-то барабанит по парте.- Сед-ы-ых, - благоговейно шепчет Фасоля.- Да это же... Да ты же...
И тоже барабанит нечто, понятное лишь Вальке, Валька отвечает ей.
Опять Фасоля... Мы недоуменно переглядываемся.
Мелодия из "Севильского". Завтра, много лет тому назад, Фасоля сыграет ее снова, уже на своем пианино.
- Вот, ребята, что вчера отстукивали мы с Валей, верно, Валя?
И гордо кивнет второгодник Седых, и впервые я буду слушать Фасолю. Не слышать, а слушать. Потому что обидно: уж если второгодник Седых что-то понимает...
Ухвачусь за звуковую нить и буду распутывать, распутывать
, и неожиданно нить пойдет мотаться сама, подчинит, завертит, закружит..Я еще буду сопротивляться, раздваиваясь между привычно-обыденным "здесь" и ошеломляющим "там", новым "там". "Здесь"
- это сижу на стуле нога на ногу, полуботинок навырост покачивается на большом пальце, рядом простуженный Кротов сопит, покашливает, чудачка Фасоля смешно размахивает над клавишами руками и закатывает глаза."Там" нет ни грязного полуботинка, ни простуженного Кротова, ни нелепых Фасолиных гримас, ни меня самой. Просто это "там", его никак не назовешь, не объяснишь. Что-то поет, дрожит
, ликует, страдает, плачет, взлетает, падает, и это "что-то" - я сама.Через пару вечеров я окончательно сдамся. Буду считать часы от концерта до концерта, хоть и по-прежнему посмеиваться над Фасолей. Тайная страсть к ее концертам будет представляться мне чем-то постыдно нелепым, я буду из всех сил стараться, чтобы ребята ее не обнаружили и не подняли меня на смех. И потом очень долго, уже когда Фасоля исчезнет, буду связывать музыку с нею и только с нею. Даже по радио слушать лишь то знакомое, что играла нам она.
Наверное, она была действительно замечательной пианисткой.
И, наверное, не одна я "заболела" ее концертами. Может быть, многие.
Но никто никогда в этом не признается. По-прежнему мы будем уносить в карманах ее мышей и зайцев. И Фасоля будет думать.
..Так я никогда не узнаю, что она обо вс╠м этом думала. Скоро, много лет назад, Фасоля исчезнет. Отыщется где-то какой-то там дальний родственник, и когда мы вернемся в школу после каникул, к нам придет новый учитель пения. С баяном.
Пианино Фасоля продаст Алкиной матери
, и мы все будем учиться на нем играть. Алкина мать - "Полонез" Огинского, Алка - "Легко на сердце" одной рукой, а я - вальс "Березка" одним пальцем.- Прилечь на землю хочется,
Но ветерок-злодей
Вс╠ гонит, подгоняет нас,
И мы летим быстрей...
Люська так на урок и не вернулась. В окно вижу е╠
- играет с какой-то девчонкой в "нагонялы". Мучаюсь завистью, ревностью и вгрызаюсь зубами в жмых. Хоть так отомщу, ничегошеньки не оставлю...* * *
Девочку звали Маней. Была она неестественно белокожей, вытянувшейся в длину, как картофельный росток. Казалось, дунь
- закачается, согн╠тся пополам, но мы уже знали: это впечатление, ох, как обманчиво! Дралась Маня по-страшному, всерь╠з, так у нас даже мальчишки не дрались. Нам объяснили, что Маня два года пробыла в немецком концлагере, где, чтобы выжить, детям приходилось драться за каждую крошку хлеба. Вот она и получилась такая, это у не╠ душевная травма, и чтоб мы это понимали и имели к Мане особый подход.Ещ╠ была у Мани одна странность
- она никогда не улыбалась. Даже когда "Волгу-Волгу" показывали, ни разу не улыбнулась. Вообще с середины встала и ушла. Такая она была, Маня. Вдруг ни с того ни с сего, когда игра и всем весело, - возьм╠т да уйд╠т. И на уроках - то ничего, пишет, считает, а то как замолчит, ничего с ней не сделаешь, учителям остается только не обращать внимания.По возрасту Мане пора было в третий, а е╠ посадили в первый, и мы радовались, что в "А", а не в наш "Б", потому что лупила.
В майский погожий день сорок шестого, в годовщину Дня Победы, шефы Мани привезли ей в подарок велосипед. Над Маней шефствовал целый завод. Однажды про не╠ поместили статью в городской газете
- что она разучилась улыбаться, что столько пережила в фашистском плену, что Манина мать осталась на всю жизнь инвалидом и находится в больнице. С тех пор и появились шефы.Посреди школьного двора стояла Маня, вцепившись одной рукой в руль, другой в сиденье, молчала и дико озиралась. Хоть бы спасибо сказала! Велосипед!.. Настоящий, не какой-то там подростковый
- чудо чудное, диво дивное сверкало на майском солнышке всеми своими хромированными деталями. Звонок, кармашек с ключами, фонарик - с ума сойти!Я даже дышать боялась, стискивая локоть стоящей рядом Льськи.
А Люську мою прямо-таки перекосило от зависти. Вырвав руку, она мелкими лисьими шажками подкралась к шефам и, заглядывая им в глаза, промурлыкала:- Дядечка-а...А нам мо-ожно покататься?
На лицах столпившихся вокруг ребят был тот же немой отчаянный вопрос
. Шефы, два паренька с модно подвитыми чубами, растерянно переглянулись.-
В общем-то...Что тут такого? Маня вам разрешит, конечно...А, Мань, дашь ребятам прокатиться?Даст она, как же!
Маня молчала, но лицо е╠ говорило выразительнее всяких слов - пусть-ка кто попробует коснуться е╠ велосипеда!Убедившись, что желающих пробовать не нашлось, Маня потащила велосипед за ворота.
Оглядываясь и угрюмо сопя, - как зверь добычу. Шефы сконфуженно развели руками и поспешили ретироваться в столь трудной педагогической ситуации.-
Вот кабы вместе... - процедила сквозь зубы Люська, - Как бы ей да-ать!Но сознательные наши ребята Люську не поддержали.
-
А ну е╠! У ней судьба трудная, пусть себе...-
Жадина-говядина! Жадина-говядина! - верещали менее сознательные девчонки.Несколько дней мы будем со злорадством наблюдать за бесплодными попытками Мани укротить свой велосипед. Он будет брыкаться, сбрасывать е╠, как норовистый конь, а она, длинная, нелепая, вся в синяках и ссадинах, будет снова и снова карабкаться на него и снова хрустко /ведь одни кости/ шмякаться оземь.
Первыми не выдержат мальчишки. Выудят Маню мокрую, грязную, оглуш╠нную, из наполненной талой водой канавы, выправят погнутый руль, втащат на велосипед и примутся учить кататься.
Маня будет неподвижно торчать в седле, прямо, словно аршин проглотила, словно Дон Кихот на сво╠м Росинанте
, а мальчишки вокруг, шумные, запыхавшиеся, вес╠лые Санчо-оруженосцы, будут катать е╠ по дороге, со всех сторон поддерживая велосипед, не давая упасть.-
Да не сиди ты, как припаянная, педалями верти!.. За руль не держатся, его самой надо держать. Так, так... Да поворачивай ты, тюря!.. Поворачивай...А ещ╠ через несколько дней, много лет тому назад, наступит июнь, и мне повстречается манин велосипед на уже просохшей дороге. Она будет ехать сама, отчаянно тренькая звонком, а сзади, на багажнике, свесив ноги, будет колыхаться один из "ашников".
Я покажу Мане язык, а она покатит мимо, невидяще блестя глазами и зубами в младенчески-первой своей улыбке.
* * *
ПРЕДДВЕРИЕ
Снова полутьма просмотрового зала, трещит проектор, ноет стиснутое меж кресел тело.
-
Все твои измышления нуждаются в доказательствах, - заявляет АГ. -Нужны документы, свидетели..."Иосиф - богоданный правитель!" - это же чушь.-То не я сказал, а патриархи, Сергий и Алексий Первый, и архиепископ
Лука (Войно-Ясенецкий), кстати, известный хирург, получивший сталинскую премию первой степени за работу о гнойной хирургии. Но я о другом. Давай проследим, когда идея "Святой Руси" дала трещину и князья, а за ними и некоторые священнослужители перестали пасти овец, а стали их, грубо говоря, стричь и жрать, нарушая повеление Божие, которое мы уже здесь неоднократно приводили. Князья, "отцы и защитники" малых сих, постепенно превращались в хищников, соблазняясь сами и служа соблазном для народа Божия, "купленного дорогой ценой" - кровью Спасителя. Начн╠м с того, что всякая цивилизация сравнима с клеткой.-
Дались тебе эти клетки...-
Культ или тип религии - ядро. Культура - мантия. Общественное устройство - оболочка. Цивилизация, в которой нет ядра - веры, культа - бессмысленна и обречена. По Замыслу культура и государство должны служить ядру, а не наоборот.В
1054 году произош╠л раскол христианской церкви на восточную и западную. На православных и католиков, а затем и реформаторов - протестантов.В
1453 году главная православная кафедра перешла из Константинополя в Москву и Филофей сказал свою знаменитую фразу, что Москва отныне -Третий Рим, " а Четв╠ртого - не бывать".Финансовая олигархия стала у западной церкви самоцелью. Православная
- ещ╠ какое-то время держалась. Смысл православия был во внутреннем /Образ Божий/ самоутверждении человека, а не во внешнем, материальном /сч╠т в банке/."Нельзя одновременно служить Богу и Мамоне",
- сказано в Писании. "Буржуа хочет количественной бесконечности, но не хочет бесконечности качественной, которая есть вечность", -сказал религиозный философ Ник.Бердяев. А Александр Пушкин написал по этому поводу "Сказку о рыбаке и рыбке", где жадная старуха вознамерилась заставить Золотую Рыбку служить ее похоти и быть у не╠ "на посылках". Что из этого вышло, мы хорошо знаем.Церкви
, как явления Бога в человеческой истории, которую "Врата ада не одолеют", мы ни в коем случае касаться не будем. Мы будем говорить о церкви, как социальном институте, и о теократическом государстве, то - есть провозгласившем своей целью служение Богу.Если такая церковь и такое государство, отступив от своего призвания, начинают служить Мамоне, порабощению одних братьев другими, при этом пытаясь освящать свои
деяния Божьим Именем, они тем самым "отдают Божье кесарю" и служат страшным соблазном, результатом которого может явиться отпадение от церкви, хула на Бога, прямое отрицание бытия Божия.Тебе скучно, бес? Но без такого исторического
, философского и религиозного экскурса нам никогда не разобраться в роли Иосифа в Замысле.- Ладно, валяй,
- прошипел АГ, - можно я покурю?-
Только не дыми в лицо. Итак, уже при Иване Грозном цари руководили церковными делами и церковь была подчинена государству. Божие отдавалось кесарю. Один монах тех лет писал с горечью: "Безумное молчание, истину царям не смети глаголати. Безумное молчание, не смети глаголати истину своим царям!В то время возникла легенда о Граде Китеже, раскольники уходили в леса и обличали "царей-антихристов". При крепостном праве дворяне-помещики были народу уже не "отцами и братьями", а рабовладельцами
. Крепостное право, как и западное вольнодумство, было глубоко чуждо подлинному христианству. Пропасть между народом и верхами раст╠т, официальная церковь, за редким исключением, делает вид, что ничего не происходит.Неудовлетвор╠нные официальной церковностью, в которой вс╠ более ослабевал дух, русские просветители искали истину в масонстве.
Новиков за это получил 15 лет крепости. Потом - декабристы, всякие тайные общества...-
Страшно далеки от народа, но разбудили Герцена, -фыркнул АГ, -слыхали.-
Герцен - это позже. А пока происходило страшное - зарождающаяся великая русская литература искала Истину вне церкви, которую отождествляли с несправедливым государством. Это было своего рода восстание против царской России. Увлечение Гегелем, Сен-Симоном, Фейербахом, Фурье и, наконец, марксизмом носило во многом религиозный характер."
Не через Родину, а через истину лежит путь к небу", - сказал Чаадаев. - Теперь страшен не раскол, а общеевропейское безбожие. Все европейские уч╠ные теперь празднуют освобождение мысли человеческой от уз страха и покорности заповедям Божиим...""Если восторжествует свободная Европа и сломит последний оплот
- Россию, то чего нам ожидать, судите сами. Я не смею угадывать, но только прошу премилосердного Бога да не узрит душа моя грядущего царства тьмы" /из письма игумена Черменецкого монастыря Антония Оптинским старцам/1848/.-
Так что отнюдь не большевики ввели на Руси безбожие. Оно, как соблазн, пришло с Запада и пало на благоприятную почву недовольства нехристианской сутью государства российского, поддерживаемого православной церковью.Свидетели?
- пожалуйста. "Поток-богатырь", А.К.Толстого:И во гневе за меч ухватился Поток:
"
Что за хан на Руси своеволит?"Но вдруг слышит слова
: "То земной едет бог,То отец наш казнить нас изволит!"
Удивляется притче Поток молодой:
Если князь он
, иль царь напоследок,Что ж метут они землю пред ним бородой?
Мы честили князей, но не эдак!
Да и полно уж вправду ли я на Руси?
От земного нас бога Господь упаси!
Нам писанием велено строго
Признавать лишь небесного Бога.
И в другое он здание входит:
Там какой-то аптекарь, не то патриот,
Пред толпою ученье проводит:
Что, мол, нету души
, а одна только плоть,И что если и впрямь существует Господь,
То он только есть вид кислорода
,Вся же суть в безначалье народа.
Итак, поклонение кесарю. Как результат
- безбожие. А сочувствие к угнетению народа, больная совесть элиты привели к идеализации и даже обожествлению народа, то - есть новому идолопоклонству:И, увидя Потока, к нему свысока
Патриот обратился сурово:
"Говори, уважаешь ли ты мужика?"
Но Поток вопрошает: "Какого?"
"Мужика вообще, что смиреньем велик!"
Но Поток говорит:
"Есть мужик и мужик:Если он не пропь╠т урожаю,
Я тогда мужика уважаю!
""Феодал!
- закричал на него патриот -Знай, что только в народе спасенье!"
Но Поток говорит: "Я ведь тоже народ,
Так за что ж для меня исключенье?"
Но к нему Патриот:
"Ты народ, да не тот!Править Русью призван только ч╠рный народ!
То по старой системе всяк равен,
А по нашей лишь он полноправен
"...-
Прекрасное свидетельство, поздравляю, - прошипел АГ, нещадно дымя серой. - Тут тебе и человекобожие, и атеизм, и идолопоклонство в одном флаконе. Неужели 1871 год?-
Погоди, ещ╠ не вс╠:Тут все подняли крик, словно д╠рнул их бес,
Угрожают Потоку бедою,
Слышно: почва, гуманность, коммуна, прогресс,
И что кто-то заеден средою.
Меж собой вперерыв, наподобье галчат,
Все об общем каком-то о деле кричат.
- В общем, "Отреч╠мся от старого мира, отряхн╠м его прах с наших ног!"
- "Существуют,
- говорит святой Кирилл Александрийский, - следующие три учреждения, от которых зависит благосостояние городов и стран: царская власть, подчин╠нные правительственные должности и превластное священство. Если они пребывают в хорошем состоянии, соответственно каждому из них, то все зависящие от них дела находятся в благоустроенном виде и подчин╠нные благоденствуют. Но если они захотят предпочитать превратную стезю и по ней тот час же начнут ходить, то вс╠ прид╠т в нестроение и как бы в опьянении устремится к погибели. Как во время боли, поражающей телесную голову, необходимо ей сочувствуют и соболезнуют остальные члены, так и когда начальники уклонились ко злу со склонностью к порокам, подчин╠нные необходимо развращаются вместе с ними"...-
Постой, тут что-то про масонов. Это уже по твоей части...Локк, Вольтер, Дидро, Монтескье, Жан-Жак Руссо...Здесь утверждается, что "Декларация прав человека" 1776 года составлена масонами Джеферсоном и Франклином, а лозунг "Свобода, равенство и братство"...-
А что с лозунгом? Прекрасный лозунг!-
Не мне тебе говорить, сын тьмы, что здесь речь идет о свободе внешней, которая в "лежащем во зле мире" именуется "отвязанностью", когда вс╠ решает право сильного - безразлично, верхов или толпы. Следовательно, никакое равенство невозможно, не говоря уже о братстве...А масонство толкует именно о "Всемирном братстве". Соедин╠нные Штаты Европы, потом Соедин╠нные Штаты Мира...Вот твой свидетель, брат Франклин, сказал на 1-м интернациональном Конгрессе масонов в Париже в
1889 году:"Настанет день, когда народы, не имевшие ни
18 века, ни 1789 года, сбросят узы монархии и церкви. Этот день уже недал╠к, день, которого мы ожидаем. Этот день принес╠т всеобщее масонское братство народов и стран. Это идеал будущего. Наше дело ускорит рассвет этого всеобщего мирового братства."-
Очень красиво! Что тебя не устраивает? Всемирная революция, всеобщее братство - разве это не христианская идея?-
Такая идея уже была, когда Вавилонскую башню строили. Всякая дерзновенная коллективная попытка во грехе забраться на Небо - утопия, противоречащая Замыслу. Никакого "всеобщего братства" на земле быть не может в силу человеческой самости и греховности. Жатва Господня - это чистая пшеница, а не сорняки:И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать.
Сойд╠м же, и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого.
И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город
. /Быт. 11, 5-8/.Таким образом, каждая нация, каждый народ несет в замысле свою особую функцию, идею
, у не╠ свой язык и свой путь к Небу.А в день Пятидесятницы, после Вознесения Спасителя, "все они были ЕДИНОДУШНО вместе
". /Речь ид╠т об учениках Христовых. Подч╠ркиваю "единодушно вместе", а не "тела вместе", "умы вместе" или "страсти вместе", как чаще всего бывает на земле./И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них.
И исполнились все Духа Святого и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать.
Когда сделался этот шум, собрался народ и приш╠л в смятение; ибо каждый слышал их говорящим его наречием." /Деян. 2;1, 3, 4, 6/
Язык Духа и Святости
- вот единый язык Неба.-
А Иосиф? - Разве он не строил это самое "Всеобщее братство"?-
Иосиф-то? Ха-ха-ха! - как бы он сказал. Иосиф строил Антивампирию и ничего больше. "Одна, но пламенная страсть"."
Носители государственной власти - враги масонства, так называемая государственная власть более страшный тиран, нежели церковь", - написано в масонском журнале.-
Да, это не Иосиф, - согласился АГ."
Только благодаря союзу левых, главной ячейкой которого будет ложь, мы восторжествуем. Мы должны сгруппировать всех республиканцев, радикал-социалистов, коллективистов и даже в союзе с коммунистами выработать программу" /Брат Дельпаш, речь на конвенте Великого Востока/-
Ваши делишки, АГ? А раскол православной церкви? Император Павел Первый и Лефорт были в Голландии приняты в Тамплиеры, начались гонения на православие со стороны масонов-протестантов. И, наконец, отмена ПАТРИАРШЕСТВА.Которое, между прочим, восстановил Иосиф.
"
Унижая церковь в глазах народа, П╠тр рубил один из самых глубинных и питательных корней , на котором стояло, росло и развивалось дерево самодержавия"./ Лев Тихомиров "Монархическая государственность"/.- При Екатерине Второй Фармазоны захватили науку в России. Лишь после обличений архимандрита Фотия ложи были закрыты.
И первая волна увлечения революцией:
"Тираны мира! трепещите!
А вы, мужайтесь и внемлите,
Восстаньте, падшие рабы!
Увы! куда ни брошу взор
-Везде бичи, везде железы,
Законов гибельный позор,
Неволи немощные слезы;
Везде неправедная Власть
В сгущ╠нной мгле предрассуждений
Воссела
- Рабства грозный ГенийИ Славы роковая страсть.
Иосиф очень любил эти стихи. За сто лет до революции написаны, между прочим. А вы - "Иосиф, Иосиф"...
Ну и крестьянские волнения, декабристы...
-
Почему же ты не напел Иосифу, что идея монархии - часть Замысла?- Потому что это вовсе не так,
- заявил АХ.Даже Иоанна в тесном сво╠м убежище д╠рнулась от удивления, АГ пустил такой клуб серного дыма
, что закашлялся, и Яна снова оказалась в осени сорок пятого года.* * *
Двойка в тетрадке, жирная, красная, встала на дыбы, как взбесившийся червяк, и я, дрожа от омерзения, срисовываю с нее ряды двойников. Десятки лиловых червяков с завязанными хвостами. Когда я завязываю им хвосты, из-под пера брызжут липкие жирные кляксы
- на тетрадку, на пальцы, на платье - они везде, мерзкие лиловые следы раздавленных червяков.Бросаю ручку. Лиловые слезы капают на тетрадь.
-
Дур-ра!.. раздраженно кривится Люська, - Ме-е... Дур-рында! Во, видала?Люськины двойки тонкие и изящные. Горделиво плывут они друг за другом по строчкам, выгнув грациозные фиолетовые шеи, и это, конечно, волшебство, как и все, связанное с Люськой.
А волшебство
- всего лишь новенькое дефицитное перышко "уточка", которое забрала у меня Люська, подсунув взамен свое, с разинутым, как у прожорливого птенца, клювом.-
Слышь сюда, - Люськины глаза сверкают, горячий шопот обжигает, будто пар из чайника, - Развалины у вокзала знаешь?-
Это куда бомба попала?-
Ну!.. Там на стройке немцы работают. Взаправдышные.-
Врешь!-
Во! - блатной люськин жест: грязным ногтем большого пальца чиркнуть по зубам и шее означает самую страшную клятву. Мгновенно высыхают слезы. Немцы... Ужасные человекоподобные существа с окровавленной пастью, клыками и ножом за поясом, созданные грабить, жечь, убивать. Мистические носители зла, вроде Кащея, бабы Яги или Бармалея. Такие, как в книгах, плакатах, карикатурах. Живые немцы... Ой-╠й!..-
Сбегаем поглядим?-
Да-а, хитренькая...-
Вот дурында, мы же их победили, чего бояться-то? Они же пленные!-
Они что, привязанные?-
Да ничего они нам не сделают, у них же все ружья отобрали, дур-рында. Ну?Уж эти Люськины глаза!
Мы крадемся вдоль сплошного дощатого забора стройки
, замирая от страха, слышим редкие отрывистые звуки чужой речи. Должна же где-то быть щель! Одна из аксиом, которой мы научились в недолгой своей жизни - заборов без дыр не бывает. Хоть одна-единственная...И когда мы находим эту одну-единственную, из-за угла появляется часовой. Это наш часовой, в пилотке и с ружьем. Он не смотрит на нас с Люськой. Он смотрит на женщину в короткой юбке. Та, чувствуя его взгляд, неспешно проходит мимо, покачивая бедрами. В руке у нее авоська с морковью.
-
Тю-у!-
Чего тю-то? - весело оборачивается она к солдату.-
Угостила б морковочкой...-
Морковочки ему, много вас таких, - а сама уже остановилась, смеется, и часовой смеется, тянет к себе авоську.-
Лезь! - приказывает Люська.-
Да-а, почему я?-
Дур-рында, я ж тебе, как подруге, чтоб все поглядела... Я караулить буду, - шипит .Люська и запихивает меня, упирающуюся, в дыру. Задвигает доской.Дергаю доску
- безрезультатно. Люська навалилась с той стороны.-
Ш-шш, часовой...Первое желание
- плюхнуться на землю и так лежать в по-осеннему редком кустарнике у забора, пока Люська не выпустит. А может, зареветь во весь голос этому самому часовому с ружьем? Он хоть и с ружьем, зато наш, а эти...Я сижу на корточках, одной рукой судорожно сжимая портфельчик, другой прикрывая глаза. Я трусиха, страус. Меня не видно, потому что я сама себя не вижу.
От земли пахнет грибами.
Они где-то неподалеку, переговариваются. Все же любопытство пересилило. Глянула. Сперва одним глазом, потом двумя.
Вот те на! Там, у разрушенного здания, двигались обыкновенные люди. И не как немцы в кино
- истерически визжащие, с искаженными лицами, беспорядочно дергающиеся, как марионетки. Эти двигались размеренно и в то же время быстро. Одни что-то размешивали в огромном корыте, другие таскали ведра и носилки, третьи обколачивали цемент со старых кирпичей - и все это деловито, даже весело, подчиняясь старшему с черной повязкой на глазу.Какие же это немцы, это и не немцы вовсе! Наврала Люська. Обычные люди. Мало ли кто говорит не по-нашему? Украинцы, например, грузины. Цыгане тоже не по-нашему говорят...
Тот, с черной повязкой, поглядев на часы, что-то крикнул, они расселись мигом вокруг костра, над которым дымился котелок. Мгновенно у каждого оказалось по миске с ложкой, бойко застучали ложки по мискам. Строители перебрасывались словами, пересмеивались...
И наш часовой тут же с миской и ложкой, отложил ружье, расположился на травке вместе с этими. И они ружье не хватают, чтоб его убить. Вот он им что-то сказал, они разом загоготали, и наш посмеивался, грызя отвоеванную-таки морковку.
-
Ну?..Сунулась в щель Люськина физиономия с косящими от любопытства хищными глазками. И я отомстила. Зашипев на Люську, задвинула доску, сама навалилась спиной.
Нет, конечно, никакие это не немцы. Даже обидно. Надо придумать, что бы такое рассказать Люське...
И тут я увидела, что к забору, к кустам, прямо на меня идет человек. Один из этих. Долговязый, костистый, в хлюпающих сапогах со слишком широкими голенищами.
Цепенею от ужаса и в ту же секунду понимаю, что он меня не видит. Что он идет к забору по своим вполне определенным естественным надобностям.
Остается лишь зажмуриться, я
- страус воспитанный. Томительно ползут секунды, ползут по голым ногам и кусаются злые осенние мухи. Терплю. Наконец, слышу его удаляющиеся шаги. Но тут проклятая Люська дергает сзади доску, доска скрипит, с треском ломается где-то совсем рядом сухая ветка и...Кто кого больше испугался? Его лицо и шею заливает краска, и я понимаю, что он рыжий, хотя волосы, торчащие из-под смешной, как у гнома, шапки, не рыжие. Зато веснушки рыжие. Потом он улыбается совсем не как немец.
Я тоже отвечаю улыбкой.
Он спрашивает:
- Ты что здесь делаешь?Я догадываюсь, о чем он спросил, хотя не поняла ни слова. Просто именно это спросил бы любой другой на его месте. И ответила: "Просто так".
Еще он спросил, кивнув на портфель:
- Из школы?И опять я поняла
- что ж тут было не понять?Тогда он садится рядом, вытянув ноги в стоптанных сапогах
, а потом, спохватившись, спрашивает, можно ли сесть.Я разрешаю. Он достает кисет и просит разрешения закурить. Я опять разрешаю.
Удивительно, что я все понимаю, не понимая ни слова! Потом он стучит себя по груди и сообщает, что его зовут Курт. А я говорю, что меня зовут Яна.
Он оживляется, что-то мне втолковывает
- не понимаю. Тогда он просит у меня портфель и рисует на промокашке девушку на коне. Рисует он здорово. И пишет: "Jana."Пишет он не по-нашему. И я спрашиваю: Вы вправду немец?
-
Я, - говорит он.-
Ты, - киваю я, - Ты разве немец?Да,
- отвечает он по-русски, - Я есть немец.Наверное, что-то меняется у меня в лице, потому что он поспешно лезет в карман линялой гимнастерки и достает фотографию женщины с очень красивыми белыми локонами до плеч. Женщина сидит в плетеном кресле под деревом, рядом
- конопатая девчонка с мячом, и конечно же она - дочь этого Курта и женщины с красивыми локонами. Девчонка как девчонка, немного похожа на Капустину из второго "Б".Я хочу сказать немцу, что его дочь похожа на Капустину, но пока соображаю, как же будет по-немецки "Капустина", он протягивает мне жестяную коробочку. В коробке белеет кусок сахара. Поколебавшись, беру и говорю "спасибо". Такого куска, если его поколоть, на пять стаканов хватит. Вот так немец!
А он рассовывает по карманам кисет, жестянку, фотографию, руки у него дрожат и дрожит голос, когда рассказывает, что дочь его такая же, как я, и дрожат губы, и тут тот, с черной повязкой, что-то кричит, и мой немец мгновенно вскакивает, вытягивается
- руки по швам, а потом, так же мгновенно опять присев (слышу, как коленки хрустнули) судорожно прижимает к груди мою голову. Этот запах. Пота, табака, и еще чего-то полузабытого, имеющего отношение к довоенному нашему миру, отцовскому ящику с помазками и лезвиями, куда мне не разрешалось лазить.Лицо немца, впечатанное в серую оправу осеннего неба. Дрожащие губы, дрожащие на побледневших скулах конопатинки, глаза, наполненные влагой, напряженные, немигаюшие,
- и вот они тонут, как лодки, захлестывает влага покрасневшие веки-борта...Немец бежит к тому, с черной повязкой, хлюпают на ногах слишком большие сапоги.
За забором часовой свистит и орет на Люську. Слышу, как она удирает.
Через полчаса, много лет тому назад, не найдя сбежавшей Люськи, я помчусь домой, чтобы сообщить свое потрясающее открытие.
Немцы
- тоже люди.Они умеют любить и даже плакать, у них тоже есть дети, и они скучают по своим детям.
Я лечу как на крыльях, сжимая в кулаке великое доказательство
- кусок сахара. Баба Яга обернулась феей, зло - добром. И это добро подарю миру я, Синегина Яна.Коричневая дверь с ромбами, стон расшатанных ступенек, скользят кулаки по дерматину. Испуганное мамино лицо. Выпаливаю ей про немца и вижу, вижу, что с каждой секундой мы все больше не понимаем друг друга, и не знаю, почему
- ведь все так хорошо и ясно! Разжимаю, наконец, кулак с "великим доказательством". Мама смотрит в каком-то оцепенении на волшебный кристалл, сияющий белизной в полутьме передней, и вдруг лицо ее искажается, ребро ладони гильотиной обрушивается на "доказательство". Яростно, исступленно топчут его каблуки, превращая в грязное крошево.Вечером, когда стихнет, наконец, мой отчаянный рев, и мы с мамой помиримся и засядем за уроки, я, снова закручивая хвосты двойкам, буду мучительно размышлять
- как же совместить мамино ненавидящее: "Они убили твоего отца! А бабушку с дедушкой : Там, в оккупации:" - как совместить это с девчонкой, похожей на Капустину, с его дрожащим голосом, дрожащими губами, с конопатинами на побледневших скулах, с тонущими лодками-глазами?..Ведь и то, и другое не было ложью
- это я чувствовала безошибочной детской интуицией. Как же совместить эти две несовместимые правоты?Смертельная недоуменная обида на саму эту несовместимость, нарушившую гармонию моего тогдашнего мира, в котором зло было злом
, добро - добром, и уж если оборачивалось зло добром, то взаправду и насовсем, чтобы все были счастливы, а не топтали это добро каблуками.Воспоминание о крушащих маминых каблуках долго будет мучить, ныть во мне, как заноза, пока однажды не исцелит меня сон, странно чудесный, который я никому не расскажу
- ни маме, ни Люське, но который запомню навсегда. В этом детском моем сне все дивным образом переплет╠тся, все станет всем. Там я буду сидеть на коленях отца, на том залитом солнцем довоенном берегу Клязьмы, куда отец однажды возил нас с мамой на мотоцикле с коляской. Но я буду не только мною, но и конопатой девчонкой, похожей на Капустину, и самой Капустиной, а у мамы будут локоны до плеч, потому что она станет и той блондинкой с фотографии, а обнимающий меня отец будет одновременно Куртом, этим моим немцем, и в руке у меня окажется мяч, и тот наш довоенный день станет тем их днем, когда остановилось мгновенье.И дерево, и плетеное кресло, и берег Клязьмы, и жужжащие пчелы будут и теми, и этими. И небо, и облака. И мы все будем радоваться, что все так просто, чудесно разрешилось, и что так будет всегда, и июнь сорок первого никогда не наступит.
И запущенный отцом воздушный змей белой печатью скрепит остановившееся время.
ПРЕДДВЕРИЕ
-
Как это "монархии нет в Замысле"? - спросил изумл╠нный АГ, прокашлявшись.-
Свидетельствует Первая Книга Царств, глава 10.Внимай, сын тьмы:"
И созвал Самуил народ к Господу в МассифуИ сказал сынам Израилевым: так говорит Господь, Бог Израилев: Я вывел Израиля из Египта, и избавил вас от руки Египтян и от руки всех царств, угнетавших вас.
А вы теперь отвергли Бога вашего, Который спасает вас от всех бедствий ваших и скорбей ваших, и сказали Ему: царя поставь над нами.
/10, 18-19/Но я воззову Господа, и пошл╠т Он гром и дождь, и вы узнаете и увидите, КАК ВЕЛИК ГРЕХ, который вы сделали пред очами Господа, прося себе царя.
И воззвал Самуил к Господу, и Господь послал гром и дождь в тот день;
и приш╠л весь народ в большой страх от Господа и Самуила.
И сказал весь народ Самуилу:
помолись о рабах твоих пред Господом, Богом твоим, чтобы не умереть нам; ибо ко всем грехам нашим мы прибавили ещ╠ грех, когда просили себе царя. /12, 17/И сказал Господь Самуилу:
послушай голоса народа во вс╠м, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними.Как они поступали с того дня, в который Я вывел их из Египта, и до сего дня, оставляли Меня и служили иным богам:
так поступают они и с тобою.И пересказал Самуил все слова Господа народу, просящему у него царя,
И сказал:
вот какие будут права царя, который будет царствовать над вами: сыновей ваших он возьм╠т, и приставит к колесницам своим, и сделает всадниками своими, и будут они бегать пред колесницами его.И поставит их у себя тысяченачальниками и пятидесятниками, и чтобы они возделывали поля его, и жали хлеб его, и делали ему воинское оружие и колесничный прибор его. И дочерей ваших возьм╠т, чтоб они составляли масти, варили кушанье и пекли хлебы. И поля ваши виноградные и масличные сады ваши лучшие возьм╠т и отдаст слугам своим. И от посевов ваших и из виноградных садов ваших возьм╠т десятую часть и отдаст евнухам своим и слугам своим. От мелкого скота вашего возьм╠т десятую часть; и сами вы БУДЕТЕ ЕМУ РАБАМИ и восстенаете тогда от царя вашего, которого вы избрали себе;
и не будет Господь отвечать вам тогда. /8, 11-18/- Так что лучший вид правления по Замыслу, как понял Иосиф,
- прямое подчинение Богу. О ч╠м мы просим в молитве: "Да будет воля Твоя на земле, как на Небе". Но народ грешен и боится Света, чтобы не обличились злые дела его, и потому предпочитает быть рабом у такого же грешного царя - вампира.И ещ╠ запомнил Иосиф:
"Если же вы будете делать зло, то и вы и царь ваш погибнете". /12, 25/
Богу угоден лишь царь, служащий Замыслу
- умножению жатвы Господней, а не заставляющий подданных служить СЕБЕ и своим вассалам.Свидетель Чацкий по этому поводу сказал: "Служить бы рад. Прислуживаться тошно!"
-
Ладно, кончай митинговать, - проворчал АГ, дымя серой. - Давай моих свидетелей, а то у тебя что-то все революционеры с нимбами...-
Погоди, я по порядку. Надо же разобраться.Свидетель В.А.Жуковский: "Реформация разрушила духовный, доселе нетронутый, авторитет самой церкви, она взбунтовала против е╠ неподсудности демократический ум;
дав проверять откровение, она поколебала веру, а с верой и вс╠ святое".- По этому поводу лишь одно уточнение. "Проверять откровение"
- кощунство и грех великий, на этом Толстой и споткнулся. Но свидетель Бердяев вполне справедливо замечает:"
Когда церковь, как объективация и СОЦИАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ, призна╠тся святой и социально непогрешимой, то начинается идолотворение и работворение человека".Потому что в этом случае все грехи и несправедливости священнослужителей в сознании прихожан как бы связываются с Богом. А в "такого Бога" они перестают верить.
Свидетель Константин Леонтьев:
"Вместо христианских загробных верований и аскетизма явился земной гуманный утилитаризм, заботы о всеобщем практическом благе. Христианство же настоящее представляется уже не божественным, в одно и то же время отрадным и страшным учением, а детским лепетом, аллегорией, моральной басней, детальное истолкование которой есть экономический и моральный утилитаризм
"."
Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам". /Мф. 11, 25/Вот уж воистину,
- вздохнул АХ, - Кончай дымить, сын тьмы, твои пошли... Тут материалы по Первому Интернационалу.Свидетель Маркс Карл: "Принимая во внимание, что для социалиста вся так называемая история мира означает не что другое, как творчество человека, созидание его рукой, и развитие природы для человека, он, тем, самым, обладает бесспорным доказательством того что и родился он сам из себя..."
-
Круто! - захлопал в ладоши АГ, - Значит всякий, кто построил дом и посадил вокруг смородину, может считать, что сам себя родил... Замечательно. А дальше-то, дальше:"Человек является высшим существом для человека"...
"
Коммунисты не проповедуют морали..." "Вследствие мировой войны исчезнут не только реакционные классы и династии, но также и реакционные народы будут ст╠рты с лица земли. И это будет большой прогресс. Они навсегда будут забыты".-
Вот тебе и Замысел, - хихикнул АГ, - был народ и нету. На помойку его, реакционного!-
А реакционный - это какой?-
Да в Бога верующий, а не в "человекобога". Как свидетель Достоевский сказал в "Бесах":"
Будет богом человек и переменится физически. И мир переменится, и дела переменятся, и мысли, и все чувства. Мир заполнит тот, кому имя человекобог". - "Богочеловек?" - переспрашивает Ставрогин. - "Человекобог, - отвечает Кириллов, - В этом разница".-
А в ч╠м, собственно, разница? - пожал плечиками АГ.-
Как между слившейся с Океаном каплей, тоже ставшей Океаном, и каплей дождя на шляпе, которая кричит, что она океан.Свидетель Михаил Бакунин:
"
Дьявол - это сатанинский бунт против Бога, авторитета, бунт, в котором мы видим благородный зачаток всей человеческой эмансипации - революции. Социалисты узнают друг друга по словам: "во имя того, кому причинили несправедливость". Дьявол - первый вольнодумец и спаситель мира: он освобождает Адама и ставит печать человечности и свободы на его челе, сделав его непослушным."-
Ну, что скаж╠шь, Позитив?-
Тоже печальный результат неверной социальной политики церкви плюс дремучее невежество в вопросах христианства. Так что не совсем прав товарищ Бакунин, - вдруг заговорил почему-то АХ голосом одной дамы из Госкино. - И прочие сатанисты не совсем правы. Свобода была дарована запретным древом в раю, которое насадил Сам Творец и предупредил: "Не ешь, смертию умр╠шь"... Полная свобода, выбирай. А хозяин твой, Князь тьмы, просто солгал:"Съешь, не умр╠шь, но будешь, как Бог". Мол, не прыгай с десятого этажа, разобь╠шься, - экий деспот! А другой, душка-либерал -
"Прыгай, ты свободен, полетишь!.." Ну и всмятку.С тех пор большинство товарищей так и понимает свободу
- есть запретный плод, полагая, что он не ядовит. Ну и всмятку. И на кладбище.-
Все там будут, - вставил АГ, - Летай иль ползай. У нас стопроцентная смертность.-
Не придуривайся, сын тьмы. Я о смерти второй и вечной. Я о плевелах.- Ладно, поправка принята. Тут ещ╠ свидетель Михаил:
"В этой революции нам прид╠тся разбудить дьявола в людях, чтобы возбудить самые низкие страсти. Наша миссия состоит в том, чтобы разрушать, а не строить. Страсть разрушения
- это творческая страсть."-
"А он, мятежный, просит бури...", "Буря бы грянула, что ли, чаша с краями полна...", "Пусть сильнее грянет буря!" Сговорились они, что ли? В затхлом болоте всеобщей духовной погибели это естественная реакция внутреннего компаса - смахнуть разом со стола всю шахматную доску, только не продолжать эту кромешную гибельную игру... Вот и Иоанна наша мечтала о землетрясении, чтоб вся эта "перестройка"...Иоанна съ╠жилась у себя меж стульев, затаила дыхание. А АХ продолжал, как ни в ч╠м не бывало:
-
Будет ещ╠ буря, ребята, вс╠ будет. Только одни катарсиса хотят, очищения, другие - справедливости, чтоб жить посытней, третьи - золота, крови и баб... А дьявола что будить, товарищ Бакунин - он вообще не спит никогда. Верно, АГ?-
Погоди, тут "наш человек" в чистом виде. Крупный социальный мыслитель Прудон. Между прочим, друг Маркса. Тот самый, который весьма справедливо сказал, что "Всякая собственность - кража". Но в труде "О правосудии и революции в церкви" товарищ Прудон призывает Сатану, то есть хозяина моего, якобы "оклеветанного низкими царями", "править на земле бал". Будто здесь кто-то другой этот бал правит! Вот уж воистину кто-то умный сказал, что величайшее достижение сатаны в том, что он заставил нас забыть о сво╠м существовании! Даже я, щадя чувства оппонента, не дерзну приводить цитату полностью, скажу лишь, что мыслитель этот упрекает Творца в "лицемерии, фальши, тирании, нищете. Борьбе против культуры, свободы, человека. В безумии и трусости". Мыслитель договаривается до того, что "Вопреки Ему мы овладеваем знанием, достигаем благополучия и союзов. Каждый шаг - это победа над Божеством"."Человечество, слуга царя и священников, будет проклято везде, где человек склонится перед алтар╠м".
-
Да, неплохо поработало ваше ведомство, - вздохнул АХ, - Надо же так перевернуть с ног на голову! Я уж не знаю, что за порядки были в церкви, к которой принадлежал мыслитель Прудон, какие бы они ни были, но похоже, что бунтарь вообще ни разу не открывал Писание. Человек плох, слов нет, потомучто подчинился твоему хозяину и преступил все заповеди, а Прудон призывает сатану же его исправлять!
-
Вот именно! - довольно хихикнул АГ, - Таковы они, ваши революционеры.- Нет уж, разбираться так разбираться... Такая дикая богохульная реакция - прежде всего результат отпадения от Истины церкви западной, если отвлечься от классической бесноватости данного мыслителя, который, не давая себе труда "отделить пшеницу от плевел", валит вс╠ в одну кучу, сам же придумывает себе бога и сам же его ниспровергает... У нас тоже таких "богоборцев" хватало. Но мы здесь с одной-единственной целью
- разобраться, ибо судить будет Сама Истина. А твой хозяин - великий путаник, его основное оружие - хитрая подмена понятий и путаница, которыми он прикрывает прямую ложь. На то он и змей, "хитрее всех зверей полевых". /Быт. 3, 2/ Поэтому истинные сатанисты - это те, кто, имея подлинное ведение о Боге, отвергает Его сознательно, как Путь, Истину и Жизнь.Есть дерзкие богохульцы, которые, не дав себе труда вникнуть, вводят других в соблазн своими лживыми несправедливыми речами. А если, к тому же это напечатано, то веками работает против автора, хотя автор давным-давно покинул землю, как твой Прудон...
-Отдал, значит, Прудона?
- прошелестел довольный АГ.-
Или этот... Флоренс. Парижский коммунар:"Наш враг
- это Бог. Ненависть к Богу - начало мудрости". Тоже, держу пари, в Писание не заглядывал... Но мне что, у них свои Ангелы-Хранители, пусть мучаются. Я к тому, сколько галиматьи попадало к нам с Запада, в том числе и к Иосифу. Читать он, надо сказать, любил. Но и размышлять любил...-
Да уж, всяких там Марксов-Энгельсов...-
А вот Энгельса не тронь. У меня тут прекрасное свидетельство имеется из его работы "Шеллинг - философ во Христе или Преображение мирской мудрости в мудрость божественную". Одно название чего стоит, правда?"Со врем╠н ужасной французской революции совершенно новый дьявольский дух вселился в значительную часть человечества. И безбожие столь бесстыдно и надменно поднимает свою наглую голову, что приходится думать об исполнении в настоящее время пророчеств Писания"...
-
Стараемся. Но ты что-то путаешь, опять не ту ленту подклеили.-
Ту, я проверял. "Это уже не равнодушие и холодность к Господу: нет, это открытая, явная вражда. И вместо всяких сект и партий мы имеем теперь только две: христиан и противников Христа... Мы видим среди нас лжепророков, и даны им уста, говорящие гордо и богохульно... Они странствуют по Германии и хотят украдкой всюду проникнуть, проповедуя свои сатанинские учения на рынках и переносят дьявольское знамя из одного города в другой, увлекая за собой бедную молод╠жь, чтобы ввергнуть е╠ в глубочайшую бездну ада и смерти".-
Ничего не понимаю. И это - автор "Манифеста", где ч╠рным по белому:"Коммунизм же отменяет вечные истины, он отменяет религию, нравственность"
-
Парадокс. Далее там ещ╠ из "Откровения": "Се гряду скоро. Держи, что имеешь, дабы никто не восхитил венца твоего!"Энгельс, кстати, сделал весьма любопытное пророчество:
"
Демократическая, красная, даже коммунистическая чернь никогда не будет любить нас". Информация к размышлению. "Мир любит сво╠"... Он же сказал: "Всеобъемлющая любовь к людям является абсурдом".Свидетель Моисей Гесс: "Красный катехизис для немецкого народа":
"Что черно?
Черно духовенство. Эти богословы - худшие аристократы...Поп, во-первых, учит князей порабощать людей во славу Божию.
Во-вторых, он учит народ позволять порабощать себя во имя Бога. В-третьих, и главным образом, он обеспечивает себе, с Божьей помощью, привольную жизнь на земле, тогда как людям рекомендуется ждать е╠ на небе": Заметь, здесь говорится уже не о Писании, а о социальной политике церкви. Думается, эта точка зрения наиболее близка Иосифу.
Не могу удержаться, чтобы не процитировать ещ╠ раз Писание:
"Главы его судят за подарки и священники его учат за плату, и пророки его предвещают за деньги, а между тем опираются на Господа, говоря: "не среди ли нас Господь?
Не постигнет нас беда!"Посему за вас Сион будет распахан как поле, Иерусалим сделается грудою развалин, и гора Дома сего будет лесистым холмом" /Мих.
3, 11-12/Это пророчество наверняка проч╠л Иосиф!
А вот ещ╠ тот же Гесс:
"Бесполезно и безрезультатно поднимать людей к исторической свободе
и ДЕЛАТЬ ИХ СОУЧАСТНИКАМИ В ДЕЛЕЖЕ БЛАГ СУЩЕСТВОВАНИЯ, не освободив их от духовного рабства, т.е. религии".
Под "исторической свободой" тут понимается "дел╠жка благ существования".
-Свидетель Владимир Ульянов /Ленин/. Пожалуй, наиболее характерный случай атеизма сознательного:
"Атеизм является неотъемлемой частью марксизма. Марксизм
- это материализм, мы должны бороться с религией, так как это азбука каждого материалиста, а поэтому и марксиста".Непонятно, но категорично.
Вл. Ленин Горькому:
"Миллион грехов, пакостей, насилий и зараз физических гораздо легче раскрываются толпой и потому гораздо менее опасны, чем тонкая, духовная, приодетая в самые нарядные идейные костюмы идея боженьки".
-
В Бога-то Ильич не верил, а вот в хозяина нашего, кажется... Не то, чтоб верил, но прозревал:"Государство в наших руках, а действовало ли оно в этот год, в новой экономической политике по-нашему? Нет, этого мы не хотим признать:
оно действовало не по-нашему. А как оно действовало? Машина вырывается из рук: как будто бы сидит человек, который ею правит, а машина едет не туда, куда е╠ направляют, а туда, куда направляет кто-то. Машина едет не совсем так, а очень часто совсем не так, как воображает тот, кто сидит за рул╠м этой машины".А на смертном одре вождь-атеист и вовсе говорил замечательные вещи:
"Я сделал большую ошибку. Меня преследует чувство, как будто я потерялся в океане из крови бесчисленных жертв... Но для нас дороги обратно нет. Чтобы спасти Россию, нам нужны такие мужи, как Франциск Ассизский. Десять человек таких, как он, и Русь была бы спасена".
-
В связи с этим вспомнилась цитата из Сергия Булгакова /"На пиру богов"/:"Не понимаете, что между большевиком и Пушкиным больше таинственной, иррациональной, органической связи, нежели между ним и чаадаевствующими ныне от растерянности или немцем треклятым, грабящим по всем правилам военного искусства?
Большевиком может оказаться и Дмитрий Карамазов, из которого, если покается, выйдет впоследствии старец Зосима. А из колбасника что выйдет?Вдали в вечности что-то гулко ухнуло, пронзительно засвистела в свисток т╠тя Клава.
-
Это ещ╠ что? - встревожился АХ.-
Пушка на Сенатской грохнула. Теперь декабристы наверняка Герцена разбудят...Вспыхнул свет, и Иоанна снова оказалась в детстве.
* * *
Солнце ль╠тся откуда-то сверху помещения. Над головой танцкружок разучивает "Бульбу", отчего о потолка срываются и тоже пляшут в солнечном луче пылинки. Таинственно пахнет книгами. Их вокруг десятки, сотни. Солнце, книги и пылинки, пляшущие в солнечном луче.
Выбирай,
- сказала библиотекарша Галя, давняя мамина подруга. Как тут выберешь? Стоят на полках неизведанные миры-планеты. В драной авоське потащит Яна домой города и страны, горы, реки и леса, потащит добрых и злых героев и всякие там волшебные лампы, скатерти-самобранки да ковры-самол╠ты. А потом - с ногами в отцовское кресло, поближе к печке, в свободной руке нат╠ртая солью хлебная корка... Глотать страницу за страницей, заедая чудеса хлебной корочкой. А от печи теплынь - подкинешь полешко, весело запляшут на стене рыжие отблески-петухи. Серебристо синеет разрисованное морозом окошко, гудит печка, и до прихода матери надо бы успеть вместе с Элли и е╠ друзьями добраться до Изумрудного города.Яна выбирает книги. Пляшут доски на потолке, кружатся пылинки, странницы, имена героев, картинки
- одна другой заманчивей, и уже голова кругом.-
Стихи хочешь?Яна мотает головой. Стихи она не призна╠т.
-А ты прочти-ка:
Пред ним живая голова, Огромны очи сном объяты, Храпит, качая шлем пернатый, И перья в т╠мной высоте, Как тени ходят, развеваясь, В своей ужасной красоте Над мрачной степью возвышаясь.
Конечно, бывают на свете стихи - "Уронили мишку на пол", "В лесу родилась ╠лочка", "Как много девушек хороших". Стихи - чтоб петь, заучивать наизусть
- стихами легче заучивать. Но книжки в стихах - ерунда, это вс╠ штучки взрослых. Вроде как водили их всем классом в театр - так там на сцене не разговаривали, как люди, а пели друг другу, вообще ничего не пойм╠шь. Никому не понравилось, только ждали, когда можно будет в буфет. Но тут... Яна читает и видит спящую голову, развевающиеся в т╠мном небе перья шлема, пустынную степь. И ползут по затылку мурашки, хотя вроде бы пока страшного нет.И, сморщась, голова зевнула,
Глаза открыла и чихнула...
Поднялся вихорь, степь дрогнула,
Взвилася пыль, с ресниц, с усов
С бровей слетела стая сов...
Вс╠ видит Яна, будто кино смотрит. Дрогнувшую степь, вспорхнувших с бровей птиц, слышит чихнувшее вслед за головой эхо, ржанье испуганного коня...
Пушкин, "Поэмы". Ладно беру.
-
Но ты ведь не любишь стихов, - улыбается Галя.-
Это не стихи, а поэмы.А голова ему вослед, как сумасшедшая, хохочет,
Гремит:
"Ай витязь! Ай герой! Куда ты? Тише, тише, стой!Эй, витязь, шею сломишь даром; не трусь, наездник, и меня
Порадуй хоть одним ударом, пока не заморил коня...
"-
Разве так разговаривают? - поддразнивает Галя, - Написал бы просто, - "И сказала голова витязю: куда ты, мол, глупый, пр╠шь? Шею сломаешь". - Просто и понятно.Мама была жаворонком, Яна
- совой, она поняла это лишь потом, а тогда никак не могла уразуметь, почему мать так мгновенно легко вскакивает в любую рань, даже когда за окном темень и мороз, и печка остыла за ночь, нос-то высунуть из-под одеяла страшно, веки невозможно разлепить, а при мысли, что надо встать, одеться, умыться ледяной водой и бежать в школу, мечтается о кори или коклюше - вот уж она отсыпалась!А мама в это время невесомо проносится то к печи с охапкой дров, то на кухню, откуда уже аппетитно пахнет жареной с луком картошкой, и успевает сделать несколько гимнастических упражнений, растереть докрасна тело шерстяной рукавичкой, плавающей в тазу с той самой ледяной водой...
Зато вечером...
-
Яна, я гашу свет.- Да ещ╠ и десяти нет!
-
Я устала.И вс╠. Щелчок, темнота. На самом интересном месте приходится закрыть книжку, а сна ни в одном глазу. Мозг, воображение работают вовсю.
И бессильная злость на маму, с койки которой уже доносится посапывание.
С этой злости вс╠ и начн╠тся. Ах, ты так? Но я тебя вс╠ равно перехитрю! И долгими зимними ночами Яна будет придумывать то, что не успела прочесть, а потом сверять с подлинником.
Это будят чудесная увлекательная игра.
Потом рамки игры начнут сковывать
- е╠ герои вс╠ более дерзко отстаивать свою независимость.Тогда она станет сочинять собственные истории. Ночью, по дороге в школу и из школы, вечером у печки. Длинные, с продолжением, и короткие, в несколько предложений.
Потом ей понадобятся слушатели. Она будет ходить, окруж╠нная малышн╠й, и пичкать их королями, принцессами и ведьмами. Пока Андерсен не научит е╠, что можно сочинять сказки про самое обычное
- про швейную иглу, спичку, посуду.Аудитория е╠ будет расширяться, но никому Яна не признается, что сама придумывает эти байки. Мол прочла в старой книге без титульного листа, найденной на чердаке. Вот и вс╠.
И прид╠т день, когда она решится записывать. Нет, разумеется, не эти пустячки про бездомного щенка Кузю, который попадает в Великое Собачье царство, и не про приключения улетевшего воздушного змея. Нет, она решит написать рассказ о войне. Возьм╠т ручку, чернильницу, чистый лист бумаги. И задумается. Пусть е╠ героем будет... ну, к примеру, капитан. Надо придумать фамилию этому капитану. Яна огляделась. Стол, стул, окно, стена. Из стены торчит гвоздь.
-
Ма, бывает фамилия "Гвоздев"?-
Бывает. Фамилия как фамилия."Капитан Гвоздев услышал взрыв"
- напишет Яна, и... Тонкая вер╠вочка-строчка, а дальше - пустота, пропасть. Страшная белизна листа.Пустота
- в ней.Яна позорно сбежит, бросив несчастного Гвоздева в печь. Панический страх перед чистотой бумажного листа завязнет в памяти, как осколок этого самого снаряда, взорвавшегося неподал╠ку от злополучного капитана.
* * *
Ещ╠ она вернулась в памятный день 47-го, накануне Первомая, ехала вместе с другими ребятами в маленьком тряском автобусе. Вс╠ в этот день было удивительным
- и то, что Яне досталось счастливоеместо у окна с выбитым стеклом, и ветер из этого окна, пахнущий то лесом, то бензином, и огромная священная площадь, и дети, дети, необычно серь╠зные и оробевшие от сознания важности происходящего.
-
Р-равняйсь! Смир-рно!Яна, как во сне, видит зеркальную, будто только что вымытую брусчатку, мавзолей с застывшими часовыми, разукрашенные к празднику трибуны.
-На первый-второй р-рас-считайсь!
Первые номера - шаг впер-р╠д! Р-раз, два!И больше не видно зеркальной брусчатки
- перед глазами - стриженый затылок Почивалова, заштопанный воротничок его белой рубашки. Яна вытягивает шею, но уже один за другим, будто по линейке, прочерчивают площадь до самых трибун ряды белых рубашек, стриженых затылков и косичек с разноцветными бантами. Яна оглядывается - сзади площадь также линуют двигающиеся с Охотного ряда колонны.Будто кто-то пишет ровные строчки на листе! Ниже, ниже, до самого нынешнего ГУМа.
ПРЕДДВЕРИЕ
Просмотровый зал, треск проектора, две пары ног в сандаликах. От ч╠рных сандаликов пахнет д╠гтем.
-
Свидетель Герцен об идеалистах сороковых годов:"Что же коснулось этих людей, чь╠ дыхание пересоздало их? Ни мысли, ни заботы о сво╠м общественном положении, о своей личной выгоде, об обеспечении;
вся жизнь, все усилия устремлены к общему без всяких личных выгод; одни забывают сво╠ богатство, другие свою бедность, - идут не останавливаясь, к разрешению теоретических вопросов. Интерес истины, интерес жизни, интерес науки, искусства, юманите, поглощает вс╠.""
Где, в каком углу современного Запада найд╠те вы такие группы отшельников мысли, схимников науки, фанатиков убеждений, у которых седеют волосы, а стремления вечно юны?"О русских мальчиках, "решающих проклятые вопросы", говорит и Достоевский.
Свидетель Иван Тургенев:
"Мы всегда в философии искали всего на свете, кроме чистого мышления".
"
Лучшее, что в мире - это мечта", - говорит Киреевский.Свидетель Виссарион Белинский:
"Я не хочу счастья и даром, если не буду спокоен насч╠т каждого из моих братьев по крови
...""Судьба субъекта, индивидуума, личности важнее судьбы всего мира и здоровья китайского императора".
-
А китайский император, это что, не личность? - возразил АГ.-Здесь вообще много противоречий, но сколько огня!..
" Я теперь в новой крайности, - это идея социализма, которая стала для меня идеей новой, бытием бытия, вопросом вопросов, альфой и омегой веры и знания. Вс╠ из не╠, для не╠ и к ней". - "Заметь, сколько библейских терминов! - отметил АХ, - Совсем, как у Иосифа..."-
"Я вс╠ более и более гражданин вселенной. Безумная жажда любви, вс╠ более и более пожирает мою внутренность, тоска тяжелее и упорнее"."
Я начинаю любить человечество по-маратовски: чтобы сделать счастливою малейшую часть его, я, кажется, огн╠м и мечом истребил бы остальную".А вы
: "Иосиф, Иосиф..." - опять вздохнул АХ.-
Социальность, социальность или смерть".-
Вот интересно, что Белинский под ней понимает? Уж конечно, не просто передел собственности... Судя по уже привед╠нному нами "Письму к Гоголю" - это страстное желание сейчас же, немедленно, осуществить Правду Христову.-
Утопическая идея Царства Божия на земле, "сведение Небес на землю", по выражению свидетеля Достоевского, - оживился АГ. - Новая "Вавилонская башня". Величайший грех!-
Э, нет, сын тьмы, не так вс╠ просто. Твой хозяин опять сознательно напутал да и свидетеля Достоевского с толку сбил... Почему же человекам тогда заповедано молиться: "Да будет Воля Твоя на земле, как на Небе?" Это ли не "сведений Небес на землю?" Прич╠м тут Вавилонская башня!.. Сам Господь "стал человеком, чтобы мы обожились", то есть "сош╠л на землю"."Да приидет Царствие Тво╠... "Ну хорошо, пусть это о Царствии, которое "Внутри нас есть". Но какое уж тут Царствие, когда из человека ежедневно раба и скота делают? И выходит, к лучшему ничего менять нельзя?
Пусть рабство сменяется феодализмом, потом капитализмом, а к лучшему - ни-ни. Грех! Утопия. Славно придумано! Только кем?.. Почерк знакомый.-
Стараемся. Народ доволен.-
А я тебе скажу, почему доволен:"
Суд же состоит в том, что Свет приш╠л в мир; но люди возлюбили более тьму нежели Свет, потому что дела их были злы.Ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не ид╠т к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы;
А поступающий по правде ид╠т к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны". /И. 3, 19/
-
Вот и иди себе пожалуйста один к свету... - проворчал АГ. - И не мешай людям жить.-
А вместе, значит, нельзя? К капитализму можно, а к свету нельзя?-
За церковной оградой - можно и вместе.-
А на улице, значит, нельзя? Где это сказано? Покажи!-
У Достоевского и сказано:"Социализм
- это не есть только рабочий вопрос, или так называемого четв╠ртого сословия, но по преимуществу есть атеистический вопрос - вопрос современного воплощения атеизма, вопрос Вавилонской башни, строительство без Бога, не для достижения небес с земли, а для сведения небес на землю."-
Я про Писание спрашиваю. Или про свидетельства святых отцов в таком важном вопросе. А Достоевский в карты играл. И в рулетку...-
И часто проигрывал, - вздохнул АГ, - По крупному. Но не будем судить.-
А я тебе вот что скажу, сын тьмы, - это долдонят те, кто "ненавидит свет и не ид╠т к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы".-
Ладно, не нервничай, береги силы для Иосифа.-
Это имеет прямое отношение к Иосифу, будто не знаешь! "Не будет богатых, не будет бедных, ни царей, ни подданных, но будут братья, будут люди и по глаголу апостола Павла. Христос даст свою власть Отцу, а Отец-Разум снова воцарится, но уже на новом небе и над новой земл╠й".-
Здесь безусловная ошибка Белинского. "Отец-Разум". Дань моде того времени. Скорее трогательная, чем крамольная.Очень даже крамольная. Вс╠ бы тебе всех оправдывать...
Свидетель Бердяев: "Русский атеизм родился из сострадания, из невозможности перенести зло мира, зло истории и цивилизации. Нужно организовать иное управление миром, управление человеком, при котором не будет невыносимых страданий, человек человеку будет не волком, а братом. Раненые страданиями человеческими, исходящими от жалости, проникнутой пафосом человечности, не принимали империи, не хотели власти, могущества силы."
-
Я бы добавил "не принимали неправедной империи, неправедной власти и силы. А разве Господь считал иначе? Вот классический пример расхождения церкви Христовой и церкви социальной. Результат - атеизм. Отвергая искаж╠нное учение, "мальчики" отвергали Бога. С водой выпл╠скивали реб╠нка.Белинский, слава Богу, это понимал. Да и многие другие. Белинский сказал: "Люди так глупы, что их насильно нужно вести к счастью". И ещ╠:
"
Не в парламент пош╠л бы освобожд╠нный русский народ, а в кабак побежал бы пить вино, бить ст╠кла и вешать дворян".-
Что-то мы про Герцена забыли, ты не находишь?-
Изволь. Герцен свидетельствует:Под влиянием мещанства вс╠ изменилось в Европе. Рыцарская честь заменилась бухгалтерской честностью, гуманные нравы
- нравами чиновными, вежливость - чопорностью, гордость - обидчивостью, парки - огородами, дворцы - гостиницами, открытыми для всех /то есть для всех, имеющих деньги/"."
Все хотят казаться вместо того, чтобы быть". "Скупости мещан имущих, противополагается зависть мещан неимущих: с одной стороны - мещане-собственники, упорно отказывающиеся поступиться своими монополиями, с другой - неимущие мещане, которые хотят вырвать из их рук их достаток, но не имеют силы, то есть с одной стороны скупость, а с другой зависть. Так как действительного нравственного начала во вс╠м этом нет, то и место лица в той или другой стороне определяется внешними условиями состояния, общественного положения."-
Наверное, читая эти строки, Иосиф думал об оборотнях, о своих дружках, дерущихся в пыли из-за мелочи. Пролетарий - лишь изнанка буржуа - это он хорошо усвоил!Кстати, вопрос на засыпку. Кому принадлежат слова
:"Пролетариат
- люди наиболее обесчеловеченные, наиболее лиш╠нные богатств человеческой природы. Они отравлены завистью и ненавистью"?-
Неужели Иосифу?-
Ну уж нет, - усмехнулся АХ, - Иосиф умел скрывать свои мысли и убеждения. - Это - сам Карл Маркс.-
И этим людям мы доверили революцию! В идеалы не верят, в пролетариат не верят...-
Зато верят в Мамону."
Капитализм есть религия золотого тельца. Капитализм есть не только обида и угнетение неимущих, он есть, прежде всего, обида и угнетение человеческой личности, всякой человеческой личности. Раб и сам буржуа, появление пролетариата - порождение человеческого греха", - свидетельствует Бердяев. " Буржуа - раб видимого мира, в котором он хочет занять положение. Он оценивает людей не потому, что они есть, а потому, что у них есть. Гражданин "мира сего"; царь земли. Устроился, вкорен╠н, доволен, не чувствует суеты, ничтожества земных благ. Единственная бесконечность, которую он призна╠т - бесконечность экономического обогащения.""Буржуа
- всегда раб. Он раб своей собственности и денег, раб воли к обогащению, раб буржуазного общественного мнения, раб социального положения, он раб тех рабов, которых эксплуатирует и которых боится.""
Он создал огромное материальное царство, подчинился ему сам и подчинил ему других. В буржуазной роскоши гибнет красота.""
Буржуа имеет непреодолимую тенденцию создавать мир фиктивный, порабощающий человека, и разлагать мир подлинных ценностей. Буржуа созда╠т самое фиктивное, самое нереальное, самое жуткое в своей нереальности царство денег. Буржуа - не то, что он есть, а что у него есть."-
Назов╠м это буржуинское царство Вампирией, - сказал АХ, - ввергающей весь мир в рабство Мамоне. Именно оно было главным врагом Иосифа. Именно его клеймило Писание, и именно его почему-то охраняла и благословляла официальная церковь.Религиозный философ Николай Бердяев был выслан Лениным из России. Однако, это не помешало ему подвести итоги:
"Старый режим сгнил и не имел приличных защитников. Пала священная русская империя, которую отрицала и с которою боролась целое столетие русская интеллигенция /и не только она, добавим мы от себя/. В народе ослабели и подверглись разложению те религиозные верования, которые поддерживали самодержавную монархию. Из официальной фразеологии "православие, самодержавие, народничество
" исчезло реальное содержание, фразеология эта стала неискренней и лживой... Для русской левой интеллигенции революция всегда была и религией, и философией... Русские атеизм, нигилизм, материализм приобрели религиозную окраску. Русские люди из народного трудового слоя, даже когда они ушли из православия, продолжали искать Бога и Божьей правды, искать смысла жизни... Русская идея - эсхатологическая, обращ╠нная к концу. Отсюда - русский максимализм. Но в русском сознании и эсхатологическая идея принимает форму стремления к всеобщему спасению. Русская религиозность носит соборный характер. Христианство понимается прежде всего, как религия Воскресения."Бога и Божьей правды искал Иосиф. Вне Вампирии и благословляющей е╠ официальной церкви. Потому он и уш╠л из семинарии.
Добролюбов и Чернышевский тоже были семинаристами. Глубоко религиозный и аскетичный Добролюбов в детстве бичевал себя, если съедал слишком много варенья... "Его возмущает духовно-низменный характер жизни и православного духовенства, из которого он вышел, он не может примирить веру в Бога и Промысел Божий с существованием зла и несправедливых страданий. "Отсюда
- увлечение вульгарным материализмом, помешательство на естественных науках /"Природа - не храм, а мастерская"/ и т. д.""
Нигилизм обвиняли в отрицании морали. В действительности в русском аморализме есть сильный моральный пафос, пафос негодования против царящего в мире зла и неправды, пафос, устремл╠нный к лучшей жизни, в которой будет больше правды. Неприятие мира, лежащего во зле, - оно было в православном аскетизме, эсхатологизме, в русском расколе". /Свидетель Ник. Бердяев/Он ничего не хотел для себя, он весь был жертва. В это время слишком многие православные христиане благополучно устраивали свои земные дела и дела небесные",
- это свидетельство о Ник. Чернышевском, о котором везущие его на каторгу жандармы говорили: "Нам поручено везти преступника, а мы вез╠м святого...""
Лучшие из русских революционеров соглашались в этой земной жизни на преследования, нужду, тюрьму, ссылку, каторгу, казнь не имея никаких надежд на иную потустороннюю жизнь. Очень невыгодно было сравнение для христиан того времени, которые очень дорожили благами земной жизни /- Прич╠м, за сч╠т других! - прошипел АГ/ и рассчитывали на блага жизни небесной".-
Всех в ад! - захлопал АГ в ладошки, - не пойму ты-то за кого? За тех, кто забыл, что "нельзя одновременно служить Богу и Мамоне", или...-
Я за Иосифа, а те... Господь им судья. Я только хочу сказать, что русский богослов Бухарев признал "Что делать" "христианской по духу книгой". Соблюдая свято Истину, русская церковь отказалась от проповеди социальной справедливости и человеческого достоинства в Образе Божьем. Эту социальную правду искали нигилисты, петрашевцы, затем народники, которых сами крестьяне зачастую выдавали властям.Тогда и пришли террористы и марксисты...
-
Ты про Герцена опять забыл! - возмутился АГ, - "К топору зовите Русь..." Мол, губит е╠ "вера в добрые намерения царей..."-
Протест принимается. Иосифу, разумеется, был знаком этот призыв. Проч╠л он и "Катехизис революции террориста Нечаева. Провозглашается железная дисциплина, ж╠сткая централизация, аскеза покруче, чем у сирийских монахов. Ничего своего, личного не должен иметь революционер, как и монах - ни семьи, ни собственности, ни посторонних интересов, кроме интересов революции, даже имени.При пострижении в монашество тоже меняли имя. Этим широко пользовались и русские революционеры, включая Иосифа.
Раскол между Церковью Христовой и церковью социальной особенно подтверждает речь на процессе свидетеля Желябова:
-
Подсудимого Желябова, - поправил АГ.-
Это у них он был подсудимым, а у нас - свидетель:"
Крещ╠н в православие, но православие отрицаю, хотя сущность учения Иисуса Христа признаю. Эта сущность учения среди моих нравственных побуждений занимает поч╠тное место. Я верю в истину и справедливость этого учения и торжественно признаю, что вера без дел мертва есть и что всякий истинный христианин должен бороться за правду, за право угнет╠нных и слабых, а если нужно, то за них пострадать: такова моя вера."-
Я только хочу сказать, что когда церковь отмахивается от "проклятых вопросов", ими начинают заниматься всякие материалисты, атеисты, нигилисты и, к сожалению, террористы. И заканчивается это, в конце концов, революцией. Смывающей нераскаянные грехи кровью, чаще всего праведной, невинной. Говорят, что революция пожирает своих сынов. В первую очередь, самых лучших сынов."
Живу Я! говорит Господь Бог; за то, что овцы Мои оставлены были на расхищение, и без пастыря сделались овцы Мои пищею всякого зверя полевого и пастыри Мои не искали овец Моих и пасли пастыри самих себя, а овец Моих не пасли, - за то, пастыри, выслушайте слово Господне.Так говорит Господь Бог:
вот Я - на пастырей, и взыщу овец Моих от руки их и не дам им более пасти овец, и не будут более пастыри пасти самих себя, и исторгну овец Моих из челюстей их, и не будут они пищею их."/Иез. 34, 8-10
/"Посему так говорит им Господь Бог: вот, Я Сам буду судить между овцою тучною и овцою тощею.
Так как вы толкаете боком и плечом, и рогами своими бодаете всех слабых, доколе не вытолкаете их вон,
То Я спасу овец Моих, и они не будут уже расхищаемы, и рассужу между овцою и овцою.
И поставлю над ними ОДНОГО ПАСТЫРЯ, который будет пасти их, раба Моего Давида;
он будет пасти их и он будет у них пастырем." /Иез. 34, 20-23/-
Тебе это ничего не напоминает?.. Мальчик мечтал - он, Иосиф, примет из рук Давида "жезл железный" и станет пастырем Господа... "Давид" - это одна из партийных кличек Иосифа.А между тем у английских пуритан, переселенцев в Америку, уже появился девиз: "Бог любит богатых
". Материальное благосостояние считалось признаком "небесного избранничества". Их называли не иначе, как "отцы - пилигримы". Мессианизм, американский образ жизни постепенно становится доктриной молодого "царства мамоны" служить которому и покровительствовать должен был, по их разумению, сам Господь Бог.В связи с этим хочу спросить: что лучше
- вера в злого несправедливого бога, покровителя вампиров и хищников, или атеизм, который Бердяев назвал "входом к Богу с ч╠рного хода"?"
Воинствующее безбожие есть расплата за рабьи идеи о Боге, за приспособление истинного христианства к господствующим силам. Атеизм может быть экзистенциональным диалектическим моментом в очищении идеи Бога. Отрицание духа может быть очищением духа от служебной роли для господствующих интересов мира. Не может быть классовой истины, но может быть классовая ложь и она играет немалую роль в истории." /Ник. Бердяев/-
Забавно. Ты что же, оправдываешь атеизм?-
Я его объясняю. Во всяком случае, Господь предпочитает "холодных" "теплохладным":"Знаю твои дела:
ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч!Но как ты тепел, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих."
/От.
3, 15 -16/Евангельский богач и многие иже с ним спокойно пировали, пока на ступенях его дома страдал голодный и оборванный нищий Лазарь. Только за это богач попал в ад.
Толстой в положении Евангельского богача чувствовал себя несчастнейшим из людей, он мучился и искал. Может быть, не так и не там, но он не был "теплохладным".
Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует...
Он к свету рв╠тся из ночной тени
И, свет обретши, ропщет и бунтует.
Безверием палим и иссуш╠н,
Невыносимое он днесь выносит...
И созна╠т свою погибель он,
И жаждет веры
Не скажет ввек с молитвой и слезой,
Как ни скорбит пред замкнутою дверью:
"Впусти меня!
Я верю, Боже мой!Приди на помощь моему неверью!.."
/Свидетель Ф. Тютчев/-
Заканчивая часть, подвед╠м итоги.Свидетель Сергий Булгаков:
"С развитием исторических событий вс╠ яснее раскрывается религиозный смысл русской драмы, которая, выражаясь в политическом и социальном кризисе, коренится в духовном распаде и внутреннем раздоре русского народа. Мы опытно познали, что нельзя безнаказанно нарушать заповедь: "Ищите прежде всего Царствия Божия и правды Его, и вся прочая приложится вам"
. Мы заботились исключительно об этом прочем, оставляя в небрежении духовный мир человека, эту подлинную творческую силу истории. И мы потеряли духовное равновесие и разбрелись в разные стороны в погоне за этим "прочим", которое вс╠ более дробилось и разъединяло людей... Рождение нового человека, о котором говорится в беседе с Никодимом, может произойти только в недрах человеческой души, в тайниках самоопределяющейся личности... Не в парламентах или народный собраниях происходит теперь самое решительное столкновение добра и зла, но в душах людей, и исторические судьбы России решаются ныне в той незримой внутренней борьбе, и к нам, в которых она совершается, вполне применимо грозное слово Моисея, предсмертное завещание пророчествующего вождя Израиля к своему народу, предопределившее его земные судьбы: "Призываю во свидетели небо и землю: жизнь и смерть положил Я тебе, проклятие и благословение. Избери же жизнь, да жив╠шь ты и семя тво╠!" /"О противоречиях современного безрелиг. мировоззрения"/Кончается часть, а может, рв╠тся, гаснет проектор и...
* * *
Один за другим, будто по линейке, прочерчивают Красную площадь до самых трибун ряды белых рубашек, стриженых затылков и косичек о разноцветными бантами. Яна оглядывается
- сзади площадь также линуют двигающиеся от Охотного ряда колонны.Будто кто-то пишет ровные строчки на листе! Ниже, ниже, до самого нынешнего ГУМа.
Исписанная площадь-страница. Фразы, слова, буквы. Дружины, отряды, и они, - Вали, Пети, Саньки, и она, Яна Синегина, одна из тысяч букв!
Справа, слева, спереди, сзади такие же дети-буквы, маленькие, но очень важные. Стоят плечом к плечу. Яна чувствует их тепло, дыхание, И знает: они испытывают то же, что и она.Невидимый, вдохновенный голос откуда-то с зубчатой кремл╠вской стены летит над площадью:
-
Я, юный пионер Союза Советских Социалистических Республик... Площадь повторяет звонким раскатистым эхом. Шумно взлетают, кружатся над головами вспугнутые голуби.-
Обещаю жить и учиться так, чтобы стать достойным гражданином своей социалистической Родины...-
Галстуки надеть!И вот
/ о чудо!/ расцветает площадь алыми огоньками пионерских галстуков. Яна в ожидании, когда прид╠т е╠ очередь выйти из ряда и, ч╠тко печатая шаг, приблизиться к вожатому Мише, почти теряет сознание от волнения. А когда это мгновение наступит, и Миша обовь╠т е╠ шею огненно шелестящим ш╠лком, Яна вдруг осознает, что отныне должна у не╠ начаться совсем иная прекрасная жизнь, в которой не будет места ни Люське, ни набегам на колхозный сад, ни тройкам по арифметике, ни вранью, ни разным там глупым сказочкам.Она дала клятву. Она станет достойной.
Случится так, что буквально через несколько дней она сама решит покреститься вместе с Люськиным братишкой Витькой, и даст ещ╠ одну клятву, самую главную, только уже не Богу Ксении, а Богу пришедшего крестить Витьку священника, который повелит Яне поклясться вести себя хорошо, слушаться маму, не врать, учиться на отлично, любить свою Родину и больше всего
- Бога и ближних. То есть товарищей, как поняла Яна. А Бога она и так любила, хоть Бог батюшки был построже Бога Ксении.В конце войны объявили, что Бог не то чтобы есть и не то чтобы опиум для народа, как прежде считалось, а что-то вроде феи-волшебницы из фильма "Золушка", защитник правды и справедливости. Ведь Фея была не просто фея, а Золушкина крестная, и
была в фильме волшебная страна, похожая на Царство Небесное, где исполняются все желания..."Когда-нибудь спросят: а что вы
собственно, можете предъявить? И никакие связи не помогут сделать ножку маленькой, душу - большой, а сердце - справедливым..."- весьма прозрачный нам╠к на Страшный суд."Есть грозный судия, он жд╠т.
Он не доступен звону злата,
и мысли, и дела Он знает напер╠д..."
То есть Бог по-прежнему оставался в сказочном измерении, но Он стал как бы положительным персонажем, нашим советским Богом. Он помогал громить немцев, спасал в бою, послал на Русь лютые морозы, чтобы вывести из строя живую силу и технику врага. Если раньше Бог как бы помогал "т╠мным силам", которые "злобно гнетут", дурить и грабить простой трудовой народ, то теперь Бог "перевоспитался" и переш╠л к нашим.
Бог, Фея-кр╠стная, дед Мороз. Сказочные силы, земные и небесные, помогайте России в смертельной схватке с "лежащим во зле" миром и фашисткой гидрой! Вс╠ для фронта, вс╠ для победы.
"Он вас, непрошеных гостей, уложит спать под ╠лками, Он пробер╠т вас до костей холодными иголками".
Короче говоря, Бог
- сказка, но эта сказка теперь добрая. Стали открываться церкви, но уцелело их мало, и сердобольные батюшки в гражданской одежде ездили по городам и весям, освящая дома, исповедуя и причащая желающих, собирая записки с поминанием о здравии и об упокоении и крестя на дому детей войны. Делалось это потихоньку, полулегально, но делалось, и власти закрывали на это глаза. И однажды Люська, раздуваясь от гордости, сообщила Яне, что завтра, в воскресенье, к ним в барак прид╠т батюшка, все будут молиться, чтоб скорее кончилась война, чтоб никого не ранило и не убило, будет выгонять из барака чертей, а потом - крестить детей. И е╠ с Витькой покрестят, и Яшку со Светкой, и Маринку косую с третьего барака...- А меня?! - обмерла Яна.
- Мамка сказала, что твоя мать не разрешит, потому что она еврейка.
Яна в слезах помчалась домой, приготовившись к жесточайшему сражению, но мама неожиданно сказала:
- Ты уже взрослая, решай сама.
Достала из комода чистую рубашку, дала денег на свечку и крестик, написала для батюшки расписку, что против крещения своей дочери Иоанны не возражает.
У всех детей были кр╠стные. Яна назвала своей крестной, конечно же, Фею, воспитательницу детского сада в эвакуации. Но она не помнила, как е╠ звали и нарекла е╠ Ксенией. И представила себе бабу Ксеню в белом платье, в венчике и в цветах, как она полетела к Богу
; но лицо у кр╠стной было юное, девичье, как у Феи из детсада, и она держала в руках волшебную палочку и умела делать чудеса, как Фея, Золушкина кр╠стная.Во время крещения Яна всех поразила, прочтя наизусть "Отче наш".
Никто не сказал ей, что пионер не должен верить в Бога, или что верующий православный не должен вступать в пионеры. Может, ей просто повезло, но лишь однажды, увидев на первой странице букваря профили Ленина и Сталина, она ясно осознала, что на первой странице должен быть Тот, Который вс╠ сотворил, и Который Везде, Вс╠ и Всегда. Так получилось, что с первых
шагов жизни Бог, Отчизна и Вождь заняли в е╠ бытии верные по иерархии места.Она дала клятву Богу, Родине и товарищу Сталину. Она станет достойной.
Это будет в самом деле удивительная жизнь. Подхватит, понес╠т пионерку, а затем комсомолку Яну Синегину стремительный водоворот сборов, сл╠тов, костров, спартакиад, пионерлагерей
- вс╠ это в те первые послевоенные годы ещ╠ было не засушено, живо. Как-то само собой выйдет, что она сразу станет активисткой - председатель совета отряда, комсорг класса и, наконец, редактор школьной стенгазеты "Орл╠нок".И по-прежнему каждый вечер перед сном
- "Отче наш". О Родине, о Сталине, о ближних. Бог был на небе, Родина и товарищ Сталин - на земле, вот и вс╠. Не Бог, а земная церковь была для не╠ тогда табу, там обитали злобные старухи в ч╠рном и вообще было вс╠ непонятно. Видимо, повлияло чтение гоголевского "Вия", от которого классик, вроде бы, к концу жизни отр╠кся.Как-то само собой выйдет, что отныне она будет у всех на виду, и ей уже станет неприлично получать не только тройки, но и четв╠рки, прид╠тся выбиваться в отличницы. И уж никак нельзя будет в трудную минуту не защитить спортивную честь школы то в эстафете, то в стометровке, то в прыжках, прид╠тся часами истязать себя в спортзале. И на выпускном вечере подвыпивший физрук будет каяться, что если б он не был корыстным гадом и убедил Синегину заняться с настоящим тренером чем-то одним, то она б давно стала мастером, а то и повыше.
И получится, что не будет у Яны в этой новой разнообразной, насыщенной и стремительной жизни свободной минутки, прид╠тся е╠, жизнь, стиснуть гранитными берегами строгого режима
- уроки, спорт, общественная работа. Домой она будет приходить лишь переночевать да переодеться, даже обедать - в школьной столовой и заниматься - в читальном зале.Ей будет казаться, что их это тоже устраивало. Маму и отчима. К тому времени уже появится отчим. Лучшие годы? Может быть. Никаких сомнений, тревог, мучительных бесплодных раздумий. Только действие. Энергия гребца, плывущего по течению, уверенного в правоте реки, несущей к неведомой цели. Она будет уверена, что жив╠т правильно, и потому счастлива. Никаких сказочек. Статьи, фельетоны, басни, рассказы из школьной жизни. Ежегодные призы за лучшую в районе стенгазету. Ставшее аксиомой
: "Необычайно одар╠нная девочка, гордость школы". И ледяная отповедь уже поглядывающим на не╠ мальчикам - только дружба! И, наконец, Л╠ва Кошман, в узеньком сво╠м засаленном пиджачке, с ж╠лтыми от никотина пальцами - ей он тогда покажется сошедшим прямо с Олимпа.-
Я из районной газеты "Пламя". Мы решили предложить тебе стать нашим нештатным корреспондентом, будешь освещать жизнь не только своей школы, но и других комсомольских организаций. В общем, выполнять задания редакции. Согласна?-
Так ведь у не╠ и без того нагрузок! - ахнет завуч Мария Антоновна. - А потом, видите ли, выпускной класс...-
Я согласна! - не своим голосом завопит Яна. - Марь Антонна, миленькая, я справлюсь!И вновь так же весело и стремительно проносится Яна через ту
свою жизнь. Коммунистический моральный кодекс был е╠ искренним убеждением, совпадая в совестью, с записанным в сердце Законом. Высокие помыслы, внутреннее духовное восхождение, все люди - хорошие, только их надо воспитывать, забота об их нуждах, о справедливости, нравственная чистота, осуждение в себе и других эгоизма, жадности, обывательщины, ненужной роскоши - вс╠ это совпадало и с е╠ внутренней религиозностью. Очень рано она поняла, что народ в своей массе - паства неразумная, а власти и интеллигенция - охрана, "удерживающие" от последствий первородного греха, "пережитков прошлого", призванные служить мостом между Небом и народными массами, "сеять разумное, доброе, вечное". Недаром культура -